Тайна исповеди

– Да как же без костра? – мне было не понятно, зачем пренебрегать костром, который всегда разжигается замечательными людьми в какой-нибудь роскошной обстановке, к примеру, в тайной пещере разбойниками, на привале, или разведчиками, которые идут в тыл врага, или просто солдатами в походе, – ну, что-то в таком духе. Но, похоже, родителям вся эта военно-коммунистическая романтика осточертела давным-давно, их тянуло к модному трехногому журнальному столику (про такие мы отродясь не слыхали, а знали только столы кухонные!), на котором лежит пара польских, то есть почти совсем западных, журналов с картинками из чужой сладкой жизни. Кстати, феллиниевская Dolce vita, которая вышла в, чтоб не соврать, 1959-м и была роскошной сказкой для взрослых мечтателей, – вполне достоверно описывала нашу русскую жизнь, ну, какой та стала всего-то 40 лет спустя, лаг был именно такой. В 1999-м у нас были те же, ну почти те же презентации с фуршетами (мы приблизительно так в 70-е стоя пили в чужих подъездах, пили совецкий портвейн, закусывая его чем-то компактным, чаще – плавленым сырком), строгие светские дамы и бляцкого вида модели, итальянские костюмы, автомобили, купленные запросто, без профкомовской очереди, строительный бум, и так же, почти так же запросто, мы между делом заходили в рестораны, не коррумпируя швейцара трехрублевкой, как это было заведено при старом режиме.

Сорок лет – исторически ничтожно малый срок, таки да! (Прям, не к ночи будь сказано, Моисей какой-то, еврейский такой Сусанин.) В 60-е та итальянская легкость бытия казалась фантастической и несбыточной, невозможной у нас ни-ког-да… Мало ли чего наврут в кино! Но что-то, как ни странно, сбылось. И наши постаревшие, у кого еще к тому времени были живые, родители могли наблюдать за нашей светской жизнью online и даже давали себя затащить в ресторан иногда.

Значит, старшее поколение тянулось к западной мечте, а я норовил сбежать к хулиганам жечь как бы военный костер, надвинув на лоб свою школьную, но в моих мыслях вполне себе офицерскую фуражку. И вот старшие по-иезуитски ставили меня перед мучительным выбором: если костер – тогда в берете, а в фуражке – так к костру не подходи.

– И не вздумай хитрить, мы всё видим с балкона, будем держать тебя под контролем!

Даром что у них не было бинокля, думал я, вспоминая про свою мечту – выменять у соседа его театральный на всё что угодно из моего, из нашего домашнего имущества. Жалкий театральный бинокль в игре вполне б сошел за суровый военный, но это так и не сбылось, никогда – ни в те годы, ни после. У меня разрывалось сердце – хотелось же, чтоб и фуражка, и костер, всё сразу, в одном флаконе. Выбор был мучительным, я делал его со слезами отчаяния. Впрочем, иногда мне удавалось взять от жизни всё – и избежать наказания за эту жадность.

Даже странно, что берет считался когда-то сугубо гражданским головным убором. А как же десант, да и те же морпехи? Казалось бы. Но вот я смутно припоминаю, что десантников тогда показывали народу своему в как бы летных кожаных шлемах, в которых их скидывали с самолетов, а дальше, на земле, они бежали в учебную атаку в, кажется, касках. А береты наших десантников заставили носить, это когда уж я в школу пошел и перестал страдать из-за тряпок и прочей ерунды! Как и те же морпехи. Небось, военным пиарщикам береты тогда казались, как и мне, совершенно не мужественными. А, напротив, девчачьими, и точно, их носили женщины в армии и в ментовке! (Про иностранные армии говорить нечего, где ж мы видели военных шотландцев или там ватиканскую охрану, или британских танкистов? Да нигде.)

Доколе это тянулось? До Вьетнама, где «зеленые береты» явили вирильность этой прежде безобидной – в наших глазах – баскской шапочки? Весь мир увидел крутых головорезов, и берет сменил имидж… До Индокитая всё было иначе. Где-то в коробках с хламом я нашел старую карточку, это была еще сепия, на которой я – малыш лет четырех, с чистыми доверчивыми глазами – снят вот в берете и, кстати, в матроске. Морская, стало быть, пехота? Но тот берет я ненавидел, а от матроски хотел отрезать некий к ней пришитый отвратительно гражданский фраерский галстучек, который портил все впечатление от вроде как совсем военного обмундирования. Я задумчиво рассматривал эту фотку и думал о том, что, стало быть, я уже 60 лет ношу береты! До сего дня включительно.

Удивительно, кстати, удобный предмет. Сколько я порастерял и позабывал непонятно где шляп и кепок, особенно по пьянке, когда с этими головными уборами цинично изменял берету, который мне в нежном возрасте навязывали, пробуждая во мне страшное негодование! Берет же сунешь, скомкав, в карман – и никуда он не денется. Еще он замечательно прикрывает от дождя, берет – это как бы валенок, облегченный его вариант в некотором роде. «Незаменимая вещь в дальних походах» – когда-то было в моде это выражение.