Тайна дразнит разум

Вблизи яхт-клуба философы поднялись на прибрежную горку, где белое здание с фронтоном и дорическими колоннами напомнило интуристу уголок античности. Здесь тихо, безлюдно, а перед глазами речная ширь в солнечно-малахитовых прожилках: немец не знал, что это время цветения ильменской воды.

— Господин Калугин, кто есть ваши учителя?

— Первый мой учитель — народ.

— Народ?! — изумился гегельянец. — Как это нужно понять?

Собеседник, действуя палочкой, указал на множество великих примет Великого Новгорода и подвел ученого к неизбежному выводу: «Великие дела невозможны без великого разума». Курт невольно заразился восторженностью экскурсовода.

А тот навел указку на огнезарный купол Софийского собора и напомнил, что София, по-гречески, — мудрость:

— Здесь над всем полыхает златой герб Мудрости. Здесь все преисполнено величием разума. Кто возводил эти стены? Кто создавал фрески, иконы? Кто прославил город на Волхове? (Перевел указку на Торговую сторону.) Люди торговой сметки. Кормчие обороны и штурма крепостей. Великие умы великой республики. Авторы уникально познавательных летописей. Пытливые мастера, хитрецы своего дела. И дерзкие зачинатели! Заметьте, с топором да мотыгой возвели на могучей реке плотину. И о чем только не мечтали! За одну ночь слетать на юг. Разом ослепить войско противника. Запустить каменный самоход против стремнины. Запрячь огонь и улететь в небо. Увидеть на стене смену цветных картин отдаленных событий. Умно? Пытливо? Есть чему поучиться? Нуте, друг мой?

О, из уст историка наивные легенды звучали прозорливыми идеями. Калугин продолжал:

— Ваш народ подарил миру легенду о докторе Фаусте, а русские — былину о трех богатырях. Вы скажете: «Драма и былина». Не спешите! Обе вещи глубоко философичны: если «Фауст» — мировоззренческий, то «Три богатыря» — стратегические. Русские кормчие давно управляли не только конечной и ближайшей целями, но и СРЕДНЕЙ. Для нас промежуточная цель, подобно коренному в тройке, играет колоссальную роль в достижении цели. Гениальный Васнецов живописно воплотил в «Трех богатырях» тройную стратегию, подчеркнув СЕРЕДКУ в образе Ильи Муромца…

— О, любопытно! — искренне восхитился гегельянец, но ему было не уловить связь русского народа с диалектикой.

— Прямая, голубчик! — не смутился новгородец. — Возьмем диалектику начала и конца. Ее наши пословицы показали полнее, чем Гегель…

— Ого! — доктор скривил красивые губы. — Например?

— Доброе начало — полдела откачало. Все дело в почине. Зачинается, починается, от начала начинается.

Пословицы обобщали исходное положение любого развития, но профессор отмолчался. Русский выдвинул три пальца:

— Держись, кончики, за середку! Середка всему делу корень. Кстати, русская «середка» пронизывает все народные игры, обряды, артельные дела и даже ратное руководство…

— Военная стратегия! Что в ней есть середка?

— Оперативное искусство, голубчик. Новгородское вече, например, наметило стратегическую цель — освободить Псков от ливонских рыцарей. Александр Невский включил «середку» — хитрую операцию: повел войско не прямо на Псков, а свернул к северу и приступом взял Копорье. И когда псковичи узнали, что пала неприступная крепость и пленен немецкий гарнизон, они ускорили восстание, а тем самым решили победный исход кампании новгородцев. Не так ли?

Шарф, знаток средневековья, безусловно, знал о плачевном «вояже» немецких рыцарей и не стал обсуждать калугинский пример. Тем более что и Кутузов противопоставил Наполеону не только тактические бои и генеральное сражение, но и нечто «среднее» — партизан и ополченцев с их рейдами. Следует выверить государственную стратегию:

— Господин Калугин, стратегия в руках вече, тактика в руках исполнителей, а в чьих руках «середка» была?

— Князя! Правда, потом князь стал великим стратегом, а вече обернулось «середкой» — боярской думой, затем сенатом и видимостью середки — Государственной думой. Но, заметьте, тенденция к триединству прослеживается постоянно…

— Пардон! — вмешался доктор, думая, что поймал противника на «бабьем силлогизме»: — Вы сказали, что русские стратегии все тройные?

— Верно!

— Найн! Найн! — немец замахал фотоаппаратом. — Не все! Министерство просвещения за стратегию отвечает, а школы — за тактику. Где есть «середка»?

— На Руси желающих получить образование было больше, чем школ. Министерство не могло всех удовлетворить. И тут на помощь пришла «русская середка» — самообразование. Народные дома, кружки, доступные библиотеки, специальные пособия Рубакина, дешевые выпуски «Университет на дому», а в наши дни — ликбезы…

Доктор философии не сложил оружия. Он припас пилюлю:

— Все ваши рассуждения о тройке сводятся к триаде Гегеля!

— Неправда! Вам близка математика. Три члена сколько допускают меж собой перестановок?

— Шесть.

— В противоречии ТРИ члена: ведущий, ведомый и сводящий. Значит, они дают ШЕСТЬ вариантов, среди которых триада Гегеля — лишь одна шестая!

— Все же… шестерку в тройку загнали! И стоп?