Тайна девятки усачей

И Санька начал с того момента, когда увидел в тетрадке непонятные рисунки. Он не скрыл ничего. Не мог скрыть. Неизвестно, как бы он поступил завтра, но сегодня он не произнес ни слова, которое приукрашивало бы или искажало факты. Лишь одно опустил он — то, что было связано с автоматом. Тайна принадлежала двоим, и он не хотел открывать ее без согласия Гриши. Но такой уж выдался вечер, что и этот секрет выплыл наружу.

Рассказывая о своих приключениях, Санька видел, как разгорались глаза у мальчишек. Ребята переживали такое же волнение, какое испытал он сам. Перед ним сидели друзья, живущие его радостями и огорчениями. Разве таких обманешь еще раз? Разве утаишь от них хоть капельку правды?

«Скажу про автомат! — решил Санька, но тут же подумал:— А Гриша? Его тоже ругать будут! Как бы выгородить его?»

Рассказав о встрече с кабанами, Санька ловко вернулся назад — к разговору об автомате.

— Когда я их увидел, — сказал он, — жалко стало, что нет со мной автомата. А я хотел его взять.

Мальчишки невольно посмотрели вверх — на балку, за которой были спрятаны остатки футляра и автомат.

— Нет его там, ребята! — со вздохом произнес Санька.

Гриша шумно задвигал под столом ногами. Санька выразительно посмотрел на него и пояснил:

— Я его перепрятал! Положил под пол. А оттуда... Сейчас покажу.

Он подошел к окну, приподнял третью половицу и вынул жестянку.

Записка Ивана Прокофьевича облетела стол. Она обрадовала одного Мишука. Оружие без его вмешательства ушло от ребят. «Теперь и патроны можно сдать!» — подумал он. Остальные расшумелись. Такой острой критики секретарь колхозной парторганизации не слышал даже на отчетно-выборном собрании.

Не знали ребята, что Иван Прокофьевич в это время горячо защищает их интересы на заседании правления колхоза.

Речь об усачевских мальчишках зашла в конце — после того, как было принято решение: созвать в Усачах в ближайшую неделю общее собрание, чтобы обсудить вопрос о строительстве жилого дома городского типа.

Уже стали расходиться, когда председатель спросил у Ивана Прокофьевича:

— Автомат сдал?

— А как же! Съездил специально! — ответил секретарь.— Кстати... Товарищи! Раз заговорили об этом... Задержитесь на пару минут!

Заседание продолжилось.

— Автомат я сдал, — повторил Иван Прокофьевич.— А заодно попросил еще раз прислать саперов. Пусть делают, что хотят, но запрет с болота за Усачами надо снять! Сколько лет после войны прошло! Долго мы еще с оглядкой по своей земле ходить будем? Да и запрет этот силу теряет!

— Парни растут! Не сдержишь их! Особенно твоего! — Секретарь посмотрел на агронома. — Такой заводила! И сам уйдет, и других уведет!

— Не пойму, зачем их в болото тянет? — спросил Павел Николаевич. — Лесов хороших мало? Или из-за этой истории с Большаковым?

— Все мы мальчишками были. Знаем: где запрет, туда и тянет! — сказал Иван Прокофьевич. — А с Большаковым... Пусть поищут. Дело важное — чести пионерской касается! Он учился в их школе, жил в Усачах. Я предлагаю помочь ребятам! Парни они хорошие. Траншею выкопали! А мост? Безотказные парни! Поощрять таких надо! Давайте снарядим мальчишек по всем правилам: чтоб палатки были, продукты, лошадь. Дадим проводника — того же деда Евсея. Он еще крепок, да и места знает. И пусть с недельку походят по лесам, по болоту полазают!

— Ты займешься этим? — спросил Павел Николаевич. — Организуешь?

— Займусь!

— Как, товарищи? — обратился Павел Николаевич к членам правления.

Никто не возражал.

— Порешили! — сказал председатель.

На этом заседание закончилось.

Санька и его отец вернулись домой почти одновременно. Семен Крыльев, выпив кружку молока, лег в кровать и заснул как убитый. А Санька Крыльев, хоть и устал зверски, уснуть сразу не мог. Не лес и не болото стояли перед его глазами. Он вспоминал заключительную речь строгого Мишука.

— Ты много узнал, — выслушав Саньку, согласился звеньевой. — Но если бы мне сказали, что я узнаю во сто раз больше, я бы все равно не сделал, как ты. Я боюсь!.. Не мин и не болота... Я боюсь обмануть ребят! А ты считаешь это геройством! Зачем тогда ты лезешь к нам? Валяй один!

— Ребята! Этого не будет больше! — произнес Санька с такой искренностью, что даже Мишук поверил.

И сейчас, лежа в кровати на чердаке, Санька готов был повторить эти слова и поклясться, что сдержит обещание...

Разбудил его громкий шум мотора. На краю деревни разворачивалась крытая брезентом грузовая машина. Из кузова выпрыгивали солдаты.

Санька съехал вниз по приставной лестнице и хотел выскользнуть на улицу.

— Завтракать! Гулена! — крикнула из окна мать. Пришлось вернуться.

На столе дымились оладьи. Отец макал их в присыпанную сахарным песком сметану.

— Пап, зачем солдаты приехали? — спросил Санька.

— Из-за вас, ветрогонов! Санька удивленно поднял брови.

— Пушка у вас, случайно, нигде не припрятана?.. Говори сразу: найдут — плохо будет!

Отец шутил, загадочно поглядывая на сына.

— Да-а, спрячешь тут! Вы же следите за нами! Автомат выкрали!.. А еще парторг называется!