Тайна девятки усачей

Он не хотел отпускать Вовку одного, и они пошли вдвоем, а Катя осталась сидеть на пеньке.

Ветер дул ей в лицо, но она смотрела на пустынное болото, пока не заслезились глаза. Катя прикрыла их и, как во сне, увидела Саньку. Он то проваливался в трясину, то бегал внутри круга, образованного минами.

Катя больше не могла сидеть молча и ждать.

— Сашо-о-ок! — крикнула она и испугалась. Подумала, что Сема и Вовка могут услышать ее и повернуть назад. Она теперь была убеждена, что Санька бродит где-нибудь как раз в той стороне, куда направились ребята. Но они не дойдут до него, вернутся, подумав, что она зовет их. Кате послышались даже какие-то звуки, похожие на шлепанье босых ног по грязи.

Шлепанье повторилось, но совсем с другой стороны. Катя порывисто обернулась. По тропинке бежал странный человечек в изодранных штанах, в мокрой, заляпанной илом рубашке.

Это был Санька. Увидев Катю, он остановился и несколько раз повторил:

— Ты!.. Ты!..

— Я! Я!.. — отвечала Катя.

Они стояли на грязной тропинке и смотрели друг на друга растерянно-счастливыми глазами.

Санька провел ладонью по лицу.

— Не плачь! — сказала Катя. — Ведь все хорошо!

— Я не плачу! — хрипло ответил Санька. — А голос у тебя!.. Ты простыл?

— Нет... Я кричал долго звал...

Вернулись мальчишки, встревоженные криком Кати. Вовка затормошил своего дружка.

— Где был-то, чудило!.. Катька тронулась со страха! Мишук шипит ужом! Ну и даст он тебе жизни!

— Цел? — сдержанно спросил подошедший Сема.— Ну и ладно... Пошли.

Он ничем не выразил своих чувств, если не считать дружеского шлепка по плечу, которым он наградил Саньку.

А Санька молчал, расслабленный и счастливый. Так хорошо ему еще никогда не было. Он улыбался беспомощно и виновато, как ребенок.

— Пошли, — повторил Сема.

— Да подожди ты! — воскликнул Вовка. — Дай поговорить!

— Посмотри, — Сема взял Вовку за подбородок и заставил взглянуть на солнце. — Садится.

— Ну и что?

— Мишук деревню всполошит.

— Деревню? — встрепенулся Санька и мгновенно представил встречу с колхозниками, с перепуганными отцом и матерью. И откуда силы взялись у Саньки. — Скорей! Скорей! — заторопился он. — Где тут дорожка к дому?

Тропка оказалась совсем рядом. Присмотревшись, Санька увидел осинку с обломанной веткой. Он несколько раз пробегал мимо этого места. Но страх — плохой попутчик. Не заметил Санька свою метку.

Когда лес остался позади и Сема вывел ребят на пригорок, откуда была видна деревня, Мишук, Гриша и команда Гени Сокова шли на пасеку.

За этот показавшийся очень длинным день усачи побывали везде, куда мог уйти Санька: в Обречье у Марии Петровны, на Болотнянке, на ферме у доярок. С каждым часом беспокойство за Саньку усиливалось. К вечеру мальчишки стали тревожиться и за ребят, отправившихся к болоту. Мишук решил больше не ждать. Усачи пошли посоветоваться к деду Евсею. Еще несколько минут — и об исчезновении Саньки знала бы вся деревня.

СУДЯТ ЛИ ПОБЕДИТЕЛЯ?

Главными обвинителями были Мишук и Гриша, который чувствовал себя незаслуженно обиженным. Ведь он рассказал Саньке, что починил и перепрятал автомат! А чем тот отплатил ему? Не только не предложил пойти вместе к болоту, но даже не намекнул на это!

Оглядев грязного, измученного Саньку в мокрой порванной рубашке, на которой не осталось ни одной пуговицы, Мишук сказал:

— Отправляйся домой! Завтра разговор будет! Санька взмолился:

— Ребята! Я целый день вас не видел! Пойдемте в штаб! Там что хотите со мной делайте! Ну, виноват! Не спорю... Зато я кое-что узнал! — Он заискивающе смотрел на ребят.

— Что ты мог узнать! — сердито произнес Мишук. — Радуйся, что на мину не наскочил! Тогда бы узнал!

— Нет, мальчики! — сказала Катя. — У него есть новости!

После такого заявления Саньку не отпустили бы, если бы даже он сам просился домой.

В штабе расселись чинно. Мишук поставил в угол табуретку для подсудимого. Остальные сели вокруг стола и уставились на Саньку.

Всем своим покорным видом он вызывал не только жалость, но и симпатию. И грозная речь не получилась у Мишука.

— Это что же такое! — на высокой ноте начал он. Санька хлюпнул носом и опустил голову, приготовившись терпеливо выслушать любые обвинения.

Но Мишук запнулся, а когда заговорили снова, это была уже не речь.

— Ты нам правду скажи: будешь еще... так делать? Санька вскочил с табуретки и прижал грязные руки к порванной рубашке.

— Никогда! Если хоть раз, — то пусть хоть на мину!.. Я без вас никуда больше! Там одному невозможно! Я хоть и не трус... Кто скажет, что я трус? — Санька посмотрел на мальчишек, на Катю и закончил: — Не трус, а боялся! Говорят, от страха седеют. Ну-ка, посмотрите: может, и я?

Ближе всех сидел Геня Соков. Он привстал, взъерошил пальцами волосы на Санькиной голове и серьезно сказал:

— Не-е... Они просто выгорели и грязные.

— Хватит в театр играть! — воскликнул Гриша. — Дело говори!

Санька смутился.

— Почему в театр? Я думал — седые... Мне не видно было. А вот что шевелились — слово даю! Так и двигались, как тараканы в них ползали!

— Ты с самого начала говори! — потребовал Мишук.