Тайна баронета

Она была бы очень удивлена, узнав, что практически не ошиблась. Единственная разница между ее предположениями и тем, что реально испытывал молодой интантер, была лишь в том, что он не знал и не догадывался. Он лишь надеялся, сам робко предполагая, хотя и не очень рассчитывал, что надежда эта будет оправдана. Ведь и в самом деле – что мог бы забыть Чарльз Далбертфилс возле дверей затерявшегося во французских лесах замка, да и как бы попал сюда?.. А впрочем, если к его исчезновению действительно приложил руку Альберт…

Додумывать молодой человек не пожелал. Шагая довольно скоро, гораздо быстрее отставших от него друзей, он уже покидал гостиную и решительно приближался к большим дверям, ведущим из замка на улицу, дверям, по которым и был нанесен непонятного происхождения удар. Чтобы там ни было, но именно сейчас все будет должно проясниться и надежды его будут или все-таки оправданы, или все-таки разрушены.

Виконт аккуратно коснулся тяжелой, массивной створки темного дерева и, действуя теперь уже не так резко, как некоторое время назад, встречая хранителя памяти, аккуратно приоткрыл ее, настороженно выглядывая наружу. Бросаться, очертя голову, навстречу неизвестности, особенно после сегодняшнего рандеву с дядей и его прихвостнями, результат которого сейчас лежал почти без сознания в своей комнате, юноше почему-то не хотелось, особенно ввиду того, что на улице уже смеркалось.

И все-таки, не взирая на повисший легкой, но весьма быстро и уверенно сгущающейся пеленою, полумрак, разглядеть на земле в нескольких шагах от замка человеческую фигуру для Романа не составило труда. Хотя здесь, наверное, и простой смертный не испытал бы особенных затруднений – полумрак, хоть и спешил обратиться глухой тьмой, пока еще не был таким уж густым.

Виконт сдвинул брови, прищурился, всматриваясь в фигуру на земле и, ощущая, как надежды одновременно оправдываются и разбиваются в пыль, скрипнул зубами.

– Дьявол… – сорвался с его губ тихий вздох и, не медля более, ничего не опасаясь, да и, по правде говоря, забыв о необходимости опасений, он стремглав бросился к лежащему человеку. На мгновение замер, глядя на закрытые глаза, бледное лицо со следами побоев на нем и на неловко запрокинутую голову и, не в силах сдержаться, упал рядом с раненым на колени, хватая его за плечи и принимаясь весьма энергично трясти.

– Чарли! Прекращай прикидываться мертвым, у тебя это плохо получается! Притворись лучше живым и испуганным, как будто снова лечишь дохлых котиков!

Хранитель памяти, который, торопясь следом за виконтом, успел покинуть замок раньше хозяина замка и его супруги, услышав последние слова, от неожиданности остановился посередине пути и в негодовании приоткрыл рот.

– Почему сразу дохлых? – возмутился он, упирая одну руку в бок, – Что за манера – чуть что, наезжать на меня! Я был живым и дееспособным, и вообще…

– Вот я и хочу, чтобы он тоже был живым и дееспособным, как ты даже в дохлом состоянии, – с видом профессора логики, поясняющего, почему два огурца плюс одно яблоко равняется совсем даже не трем, сообщил Роман и, возвращаясь к прерванному занятию, еще раз тряхнул Чарльза.

– Да ты ему все кости перемешаешь так! – девушка, выскочившая из замка, держа за руку супруга и едва не налетевшая вместе с ним на малость пораженного логикой виконта Винсента, испуганно взмахнула рукой, стараясь остановить юношу, – Осторожнее!

– Небо и земля… – коснулся ее слуха слабый стон, и Чарли, все еще удерживаемый несколько навесу все-таки переставшим трясти его Романом, открыл глаза, – Хоть один здравомыслящий человек в этом сумасшедшем замке…

Интантер, осторожно уложив друга на травку и поправив сбитый его стараниями ворот футболки, возрадовался не менее активно, чем мгновение назад пытался привести его в чувство.

– Живой! Батюшки святы, а я-то уж, было, совсем собрался в замок за лопаткой бежать, могилку в лесочке копать! – он демонстративно коснулся ладонями собственных щек и чуть покачал головой, изображая крайнюю степень восхищения, смешанного с умилением, – Только вот прикидывал, не стоит ли для этих целей лучше экскаватор нанять…

– Я ведь знаю, что ты умеешь быть серьезным, – молодой доктор, сейчас вне всякого сомнения сам остро нуждающийся во врачебной помощи, слабо вздохнул и недовольно поморщился, – Почему со мной ты этот талант никогда не проявляешь?

– Он был серьезен, пока беспокоился за тебя, – подал голос граф де Нормонд и, мягко улыбнувшись, прибавил, – Сейчас же немного успокоился, видя тебя живым, вот и результат.

– Слушай моего брата, он во мне разбирается, – важно кивнул Роман и, подняв указательный палец, погрозил им собеседнику, – И никогда больше не вздумай заставлять меня волноваться за тебя! Потом сам будешь не рад.

– Тогда скажи своему дяде больше не бить меня, – сумрачно отозвался доктор и, издав странный звук, очевидно, пытаясь фыркнуть, закашлялся, кривясь от боли, после чего с видимым трудом втянул воздух.

Татьяна, непроизвольно сильнее сжав руку мужа, хмурясь, немного подалась вперед, обеспокоенно вглядываясь в молодого человека.