Тайм-аут

– Потому что я боялась, так боялась, что не могла и пошевелиться, а когда Артем сел за руль… там дара речи лишилась. Он сказал, если я сама не расскажу, то он выложит в сеть видео.

– Артем не должен был быть в машине, только отослать те фотографии и видео. Все, больше ничего! А из-за нее… он сел за руль. Глупец!

– За что? Почему ты так с ней? – выдохнула Лера, дергая головой, ощущая боль в груди, будто невидимая рука сжимала, желая раздавить.

– За все! Такие хорошие, добрые, а если кто-то обидит вас или посягнет на то, что считаете своим, скидываете маски, превращаясь в падальщиков. Да вы готовы живьем резать слабых, совершивших нелепую ошибку, прикрываясь справедливостью.

– Ты если начала, говори по факту. Я не понимаю твоих обвинений.

– Мой отец был не виноват в смерти того мальчика. Не виноват! Он этого не делал. Добрый и заботливый, он любил нас и мать. Но ради меня… ничего не сказал. Он молчал, просто… молчал.

Пытаясь сообразить, что происходит, Лера заставляла себя молчать.

– Топоров получил заслуженно. Сам виноват! А отец удобно спрятал его тело, только и всего.

– Кого спрятал твой отец?! – перешла на крик Лера, пытаясь разобраться.

– Перестань говорить! У нас нет времени! – рявкнул мужчина, начиная злиться. Не понимал, к чему нужны бесполезные разговоры.

– Делай что нужно, не трогай меня! Я хочу сказать. Мне нужно! Я так долго держала это в себе. Ждала…

– Идиотка… – буркнул Сотов и вышел в коридор. Послышались брызги. Он что-то разливал на полу. Запах бензина наполнил легкие.

Плохое предчувствие охватило сердце, заставляя стучать сильнее.

– Я хочу, чтобы она поняла, – говорила себе под нос Маргарита. – Зачем переживаешь, никто ведь не знает, что она тут? Даже ее муж. А еще… – женщина бросила презрительный взгляд на подругу, – хвалилась им, какой молодец. Глупец он, не понял ни черта, а еще в спецназе работает. Ха, как пацан повелся на видео и бросил тебя, а ты как курица, ничего не видела перед своим носом и с удовольствием глотала мифепристон почти у меня с руки. И эта дура… – Сорина указала на Тамару, – допрыгалась. Думала, все ее любят, а ей только пользовались. Но нет, она даже посмела считать, что она кому-то нужна в этом инвалидном кресле, что ее любят. Ты дура! – Сорина развернулась к девушке, в глазах которой стояли слезы. – Ты думаешь, Алена с тобой дружила и понимала тебя? Нет. Никогда. Вадим приказал им. Даже сестра тебя стыдилась, глупая гусыня.

– Не смей говорить за меня! – процедила со злостью Валерия. – Я люблю свою сестру и никогда бы не использовала, как ты своих братьев ради мести.

– Мести? Я имела на это полное право! Тот мальчик посмел трогать меня, он делал такое… – на одном дыхании выкрикнула Сорина. – Артем защитил меня, но не рассчитал своих сил и убил его. Нам пришлось спрятать его в сарае, а отец нашел. Ему пришлось разрубить тело, чтобы удобно прятать было, он защищал меня, и когда его посадили, не справился и повесился. А мать заклевали такие, как твоя семейка, добренькие и богатые правители жизни, не смирившиеся с тем, что их пацана больше нет. Они кидали в наши окна камни, унижали ее, говорили, что от монстра могут родиться только монстры. Мою мать выгнали из школы, нашли причину и просто выкинули на улицу. Ее никуда не брали. Никуда. Все это лишило ее рассудка. Она не смогла это все выдержать.

– Ты не имеешь права решать, кому жить или не жить.

– Я не имею, а такие, как вы, имеете, так что ли?

– И ты выбрала жертвой нашу семью?

– Ты у меня поперек горла стояла. И твоя семья. Я думала, что вы хорошие, но в тот день я слышала, как твоя мать сказала, что меня нужно показать к психологу, а твой отец запретил водить домой. Ты думаешь, я не слышала?

– Ты не так поняла.

– Я все поняла! Вот прекрасно поняла. А твоя сестра посмела при всех сказать, что такую грязную, как я, никто не возьмет замуж. Сама же… глупая калека. Это ее никто никогда не возьмет!

– Я пошутила, – выдохнула Тамара, ужасаясь ситуации. Неужели за глупую шутку можно так наказывать? Сколько лет назад это случилось? Шесть или семь? Она точно не помнила уже. – Как приехала, ты не мылась несколько дней, и я… возмутилась. Решила так намекнуть, но это была невинная детская шутка.

– Теперь тебе смешно?

– Маргарита, успокойся, мы не хотим тебе зла, – успокаивающе начала Лера, понимая, что у женщины психологическая травма. Если они хотят выжить, нужно действовать иначе.

– Конечно, вы не хотите, но я хочу. Очень хочу! – Сорина перешла на крик. – Вы заслужили! Ты, потому что всю жизнь стоишь на моем пути, а она… лишила меня любимого брата, того, кто всегда защищал меня.

– Он изнасиловал меня! Изнасиловал! И убил моего мужа. Но я… ничего не делала! – громко воскликнула Тома, именно сейчас понимая, что не виновата. И почему винила себя? За что?

– Я хотела, чтобы ты рассказала Вадиму, а ты что? Молчала и улыбалась. Тупица! Замуж так хотелось?