Тайфун

Все трое молча склонили головы. Они с трудом сдерживали радость — наконец-то! В селении Сангоай есть на кого положиться. Особенно радовался отец Хоан: он поверил, что для него снова наступает звездный час. Он умел извлекать выгоду из благоприятных обстоятельств. В свое время он никак не мог получить приличное назначение, потому что происходил из семьи неверующих. Узнав о решении Святого Престола разделить епархию на две вотчины с епископами европейцем в одной и вьетнамцем в другой, он тут же встал на сторону последнего и начал вовсю хулить европейца. Когда европейцы покидали страну, отец Хоан постарался всеми правдами и неправдами перетащить имущество европейского епископа во дворец вьетнамца, чем заслужил его благосклонность. Отца Хоана без промедления назначили священником в один из приходов. Позже, после возвращения в страну французов, он не замедлил переметнуться на другую сторону, поступил на военную службу к колонизаторам, получил офицерское звание и возглавил карательный отряд. У недавнего священника появилась возможность отомстить своим недругам, и он воспользовался счастливым случаем в полной мере: велико было число людей, погибших от его руки. Он сжигал деревни, если жители отказывались устанавливать крест на общинном доме, расстреливал и топил людей, отказавшихся признать карателей за представителей законной власти. В бою под Донгтханем попал в плен и уже думал, что ему не избежать смерти. Но после подписания Женевских соглашений вьетнамское правительство объявило амнистию. Отец Хоан, перекрестившись, кинулся в родные края, поближе к Байтюнгу, и укрылся там…

Воспоминания Хоана прервал епископ. Откашлявшись, его преосвященство продолжал:

— После событий в селении Сангоай мы должны как можно быстрее направить туда кого-то из верных людей. Но кого? Это мы и должны с вами решить. Отец Хоан не подходит, поскольку не может оставить семинарию, да и репутация его пошатнулась в последнее время. Отец Тхо необходим нам здесь, в его ведении все наше хозяйство. Отцы Тап, Винь и Санг не подходят по своим личным качествам. Полагаю, сие ответственное и тяжкое бремя следует возложить на отца Куанга.

Хоан стал мрачнее тучи. Решение епископа оказалось Для него полнейшей неожиданностью. По сравнению с Куангом он обладал, по его убеждениям, гораздо большими достоинствами, и потому был глубоко обижен. Отец Тхо прошептал молитву, благодаря создателя за избавление. Что касается отца Куанга, то он словно бы съежился, стараясь не выдать своей радости. Конечно, в Сангоае немалые трудности, но ему оказано такое доверие!

Несмотря на обуревавшие всех троих противоречивые чувства, они чуть ли не в один голос воскликнули:

— Как вы решили, ваше преосвященство, так тому и быть.

Епископ покачал головой.

— Я понимаю, что не каждый из вас в глубине души согласен с моим выбором, но мне приходится думать о всех делах нашей церкви, не только о приходе Сангоай и событиях, случившихся в этом селении… Теперь я хочу сказать несколько слов специально для вас, отец Куанг.

— Слушаю, ваше преосвященство!

— Наступает решающее время для всех нас, радеющих за свое дело, за нашу веру!.. И потому надлежит проявлять особую чуткость и гибкость, — если надобно, быть мягкосердечным и добрым или же, напротив, — решительным, твердым и даже неумолимым. Ибо главное — зоркость, умение предвидеть все, что может произойти. Мы не должны допустить повторения событий сорок шестого года.

Лицо отца Куанга от волнения стало пунцовым, а епископ продолжал:

— Ваша миссия весьма опасна, ни на миг не забывайте об этом. Главное — это привлечь как можно больше народу на нашу сторону, особенно молодежи. Молодежь — наша надежда, наше будущее. Будьте чрезвычайно внимательны к людям бедным, в деревне от них зависит поддержка, пусть молчаливая, но тоже важная…

— Благодарю вас, ваше преосвященство, за ваше высокое доверие, за вашу любовь и внимание ко мне, за ваши бесценные отцовские напутствия. Что бы я ни делал, где бы ни был, всегда буду помнить ваши советы.

Епископ достал бутылку шампанского. Со звоном ударились друг о друга хрустальные бокалы, в которых пенилась и играла золотистая влага.

— С богом! — произнес епископ, и все выпили.

Назначение, полученное отцом Куангом, не терпело отлагательств, посему простились с ним тут же. И отцы Хоан и Тхо изобразили огорчение и сочувствие, словно их коллега отправлялся за тридевять земель к диким племенам нести слово божье…