Тагу. Рассказы и повести

— Дочь Кучуриа Кутелиа стройнее меня, Мурза.

— Дочь Кучуриа Кутелиа не стоит той воды, в которой ты омылась, Таси.

— Что тебя до сих пор заставляло молчать, Мурза?

— Чшшш… Кто-то крикнул, Таси.

— Это ветер завывает, Мурза.

— Взошла утренняя звезда, Таси.

— Вчера в Мухури работорговцы похитили жену Уту Гурцкаиа, Мурза.

— Работорговцев убили, Таси.

— Кто они были, не знаешь, Мурза?

— Макацариа из Чаладиди, Таси.

— Почему бог не проклянет их, Мурза?!

— Не знаю, Таси!

— Со двора не может ногой ступить женщина, Мурза.

— Как это может христианин продавать христианина неверному, Таси!

— Кто-то ходит по двору, Мурза.

— Кажется, отец снова вышел, Таси?

— Нет, отец один только раз выходит ночью, Мурза.

— Пойду, обойду двор, Таси.

— Не уходи, я боюсь, Мурза.

— Хорошо, я не уйду, Таси.

— Невесту Мадзиниа у дружков в дороге похитили, Мурза!

— И Мадзиниа с того самого дня домой не вернулся, Таси.

— Несчастный Мадзиниа, Мурза.

— Еще несчастнее его Пациа, Таси.

— Иди, иди, вот встанет отец, Мурза.

— Завтра выходи в такое же время, Таси.

— Поцелуй меня, Мурза!

……………..

— Таси…

— Еще поцелуй меня, Мурза!

— Заткни ей башлыком рот, Коста!

— Крепче свяжи ей ноги, Миха.

— Ну, побежали, Дата!

— Ты не убил того парня, Коста?

— У него крепкая голова, не сдохнет, Маква.

— Фьють… фьють!

— Ноо!..

………….

— Гуджу!

— А?

— Со двора мне послышался крик, Гуджу.

— Это ветер поет, Цабу.

— Нет, крик мне послышался, Гуджу.

— Не со сна ли тебе померещилось, Цабу!

— Открой дверь! Мне послышался крик, Гуджу!

— Небо разверзлось, Цабу!

— Открой дверь, Гуджу!

— Эй, кто там?

— От платана донесся крик, Гуджу!

— Наверное, ветер, Цабу!

— Беги к платану, Гуджу!

— Да вот, гляди, никого нет под платаном, Цабу!

— Ну, а это кто там, Гуджу?

— Сын Маркозия — Мурза, Цабу.

— У него голова разбита, Гуджу.

— А что здесь нужно было ему, Цабу?

— Наверно к Таси пришел, Гуджу.

— А что нужно было у Таси сыну Маркозия, Цабу?!

— Не время спрашивать об этом, Гуджу!

— Что нужно было у Таси сыну Маркозия, Цабу?!

— Какое-то несчастье с нами стряслось, Гуджу!

— Почему ты думаешь так, Цабу?!

— Ты слышишь топот коней, Гуджу?

— Что это, Цабу?!

— Вай ме, Таси нет в постели, Гуджу.

— Что ты говоришь, Цабу?!

— Таси, дочка!.. Таси!.. Помогите!

— Таси, дочка!..

— Таси, дочка, Таси!.. Таси!..

— Что такое, что случилось?

— Кажется, похитили Таси у Гуджу, Эстате!

— Таси похитили!

— Выбегайте все!.. Работорговцы похитили Таси.

— Филипе!

— Манча!

— Спиридон!

— Пусть никто не остается дома!

— Эй, не упускайте их!

— Трубите в трубы!

— Звоните в колокола!

— Таси похитили, дочку Гуджу!

— Барна, перережь им дорогу у мельницы!

— Ива, встречай у моста!

— Таси, дочка. Таси, дочка! Горе твоему отцу, дочка!

— Эй, все выходите до одного!

— Таси!.. Пусть земля возьмет твою мать, дочка!

— Горе твоему отцу, дочка!

Перевод Юрия Нагибина

ТАГУ

Послов сопровождал Кешан Чиладзе. Они торопились: выйдя утром из потий-ской гавани, не сделали ни одного привала. Шли густым, вековым лесом; высокие могучие кроны, образуя сплошной свод, скрывали от людей солнце. Потеряв счет времени, послы опасались, что ночь застигнет их в чаще. От зноя, казалось, закипало болото, со всех сторон подступавшее к путникам. В мрачном молчании леса было слышно, как булькает и клокочет трясина, из которой то и дело выскакивали на дорогу огромные пучеглазые жабы. От омерзения, смешанного со страхом, у послов перекашивались лица. Их было двое, они несли к Дадиани послание султана Мурада.

Люди одишского правителя — мтавара — никогда не водили турецких послов в его резиденцию прямой дорогой и старательно обходили населенные места, поля, сады, виноградники. Если послы высаживались в гавани Поти или Кулеви, им приходилось преодолевать на своем пути лесные заросли и топкие болота. Если шли из Анаклии, то их вели по опасным, узким тропам, по самому краю обрывов и скал; на реках проводники обходили броды и переправляли послов через бурлящие водовороты. Ночлег им устраивали в грязных пастушеских хижинах, где дым очага выедал глаза, потчевали их черствыми мчади и вяленой козлятиной. Ложем им служила охапка сена, подушкой — обрубок дерева. Словом, прежде чем послы добирались до Дадиани, они проклинали свою судьбу, приведшую их в Одиши. Таким способом Дадиани хотел обмануть могущественного султана, отбить у него охоту завладеть будто бы нищим, обездоленным, полуголодным княжеством Одиши.

Приближенные Дадиани, которым он поручал встречать иностранных послов и курьеров, брали с собой опытных проводников, знакомых с каждой тропой, с каждой извилиной дороги. На этот раз проводниками были пастухи Кешана Чиладзе Тагу Зарандия и его семнадцатилетний сын Вагуриа Сквери. Сквери[16] юношу прозвали потому, что своим стройным станом, точеной шеей и большими глазами с длинными ресницами он походил на козулю. К тому же, как и все мегрельские пастухи, которых на каждом шагу подстерегала опасность, он всегда держался настороже.

Вагуриа Сквери был одет в домотканые, из серой шерсти штаны и рубаху, из которых давно вырос: штаны едва доходили ему до колен, а рукава рубахи до локтей. Он был необут, простоволос, подпоясан грубой веревкой.