Табу для мажора

– Потому что я уже милый, – подмигивает он и будь я проклята, если это не так. Гаденыш умеет принимать любые маски, но я вижу сквозь них, так что не попадусь. – Я, кстати, уже разузнал, как нас расселили. Парочки живут вместе, но твоей соседкой будет Кристина. Я слышал, у нее что-то намечается с Эдиком, так что если тебе некуда будет податься во время их брачных игрищ, то можешь в любое время заглянуть ко мне в гости. Домик одиннадцать.

– Спасибо за щедрое предложение! Что бы я без тебя делала, Федечка? – продолжаю язвить, хотя сердце начинает биться быстрее при мысли о том, как он мог бы проявить свое гостеприимство.

Я такая безвольная размазня!

* * *

До домиков нас довозят быстро, буквально за десять минут. Нам с Кристиной выдают наши ключи и мы топаем к своему домику, который, о ужас, под номером двенадцать! Да-да, прямо рядом с Федом и Эдуардом, что, кажется, очень нравится моей соседке, хотя она и строит из себя снежную королеву перед Эдиком, как только он приближается. Думаю, к концу этих выходных, эти двое точно переспят.

– Ну, Ваня, что ты знаешь об Эдике? – без предисловий спрашивает она меня, как только мы немного осваиваемся в домике и выбираем себе спальни.

– Я его видела всего раз до нашего приезда сюда, так что ничего, кроме полного имени, пожалуй, – пожимаю плечами.

– Жаль. А то я так и не смогла определить: бабник он или нет.

Мы с Кристиной не очень близко общаемся, так что я не вступаю с ней в пространные дискуссии о мужской природе. Поняв, что меня не тянет на общение, она уходит к себе, а я проверяю телефон. Ари создала для нас группу, в которой написала, что через полчаса мы собираемся на катке, чтобы покататься на коньках. Меня это устраивает, так что я быстро собираюсь и выхожу пораньше одна, потому что Кристина заявляет, что не пойдет.

На мне по-прежнему моя яркая шапка с помпоном, но одежду я меняю на теплую толстовку и штаны, поверх которых надеваю парку. И правильно, потому что на улице холоднее, чем мне казалось. На катке людей не так уж много, в основном гости Ари, но мы все весело проводим время, постоянно наталкиваясь друг на друга и дико смеясь над этим. Ари со Славой вообще словно находятся в пузыре и видят лишь друг друга, но молодоженам никто не мешает.

– Берегись! – слышу окрик за спиной, и только я оборачиваюсь, как на меня довольно жестко налетает огромное тело.

Это один из друзей Славы – здоровый парень высотой под два метра, и как только он врезается в меня, я влетаю в перила спиной, хотя он и пытается меня удержать, в результате чего, споткнувшись, наваливается на меня всем весом и лишь ухудшает ситуацию. Мою спину прошивает дикая боль. Такая сильная, что даже зрение затуманивается, а из горла вырывается болезненный вскрик.

– Прости, прости, этот придурок меня толкнул! – извиняется двухметровый болван вместо того, чтобы помочь мне. И только когда я начинаю оседать, спохватывается и помогает мне осторожно опуститься задницей на лед. – Черт, очень больно? Это спина? Может врача? Ты можешь двигаться? Давай я тебя отнесу?

– Отойди! – обрывает его истерический лепет злой голос Феда и оттолкнув парня, Дубов склоняется надо мной, беря мое лицо в ладони. – Эй, это спина? Где именно больно?

– В пояснице, – стону я, плача от боли.

– Думаю, тебя пока лучше не переносить, – хмуро заявляет он. – Арина уже звонит, чтобы прислали врача. Давай-ка мы осторожно подложим под тебя куртку, хорошо?

– Нет, не трогай, а то будет еще больнее! – пугаюсь я, задыхаясь от непрекращающейся боли.

– Ты сидишь на льду, Стужа, – нетерпеливо вздыхает Фед.

– Ничего, не трогай меня! – никак не могу я успокоиться.

– Оставь, Федь, лучше и правда пока не двигать ее, – соглашается со мной Ари, садясь рядом и сжимая мою руку. – Давай я только сниму с тебя коньки, хорошо, малышка? Чтобы не мешали. А потом мы отнесем тебя в помещение, если врач разрешит. Он уже бежит сюда.

Я зажмуриваюсь и пытаюсь не стонать в голос, пока вокруг меня собираются люди, пропуская мимо ушей утешающие слова Ари, смысл которых не доходит до меня. А когда врач, наконец, добирается до меня, он делает мне еще больнее своим осмотром, так что я открыто рыдаю, уткнувшись в чью-то грудь, краем сознания улавливая, что это Фед меня все еще поддерживает спереди, потому что запах его.

В конце концов, меня разрешают перенести в помещение на носилках и уже там врач настоятельно советует обратиться в больницу и сделать снимок, хотя он почти уверен, что это просто ушиб. Так мы и поступаем, проведя весь оставшийся день в ближайшей больнице и убеждаясь, что со мной и правда все в порядке, а ушиб скоро заживет. Обезболивающее помогает мне мыслить более ясно и, когда уже вечером Фед осторожно укладывает меня на мою кровать в домике, который я делю с Кристиной, я понимаю, что он, как и Ари, не отходил от меня ни на шаг в течение последних нескольких часов, помогая и поддерживая.

– Арина поможет тебе раздеться, – выпрямляясь, говорит он на удивление мягким тоном, хотя выражение его лица привычно безэмоциональное. – Я пойду. Спокойной ночи!