Таблеточку, Ваше Темнейшество?

— Да, я заметил, — усмехнулся Рэйвен, вставая из-за стола и подходя ко мне поближе. — Пришел — ты работаешь, ушел — снова, вернулся — и опять.

— Можно было все сказать словами, — пробормотала я, посмотрев влево: встречаться с горящим взором Рэйвена не было никаких сил.

— Можно. Но какими бы мы разумными мы не были, сколько бы в нас логики не было, сколько бы любви друг к другу и приятных моментов, сомнения в словах могут возникать. Я знаю, что ты абсолютно уникальный психологически человек, ведь ты так спокойно восприняла ситуацию, в которой казалось, что я нарочно тебя обманул и увел со светлых земель, но если есть хоть мизерный шанс, что ты будешь сомневаться, то лучше от него избавиться сразу же. Как мне кажется, мои чувства и любовь, подтверждённые древнейшей магией выглядят куда убедительнее, чем простое признание и обычные слова о том, что я тебя люблю, — тихо сказал Рэйвен, обнимая меня. — Так что ты решила насчет моей «угрозы»?

— Решила, что стоит довериться этой вашей древней магии и тебе, потому что я испытываю абсолютно то же, что и ты.

— Это да?

— Это да, Ваше Темнейшество.

Бонус

От лица Шорсейна.

— И что теперь делать? — печально вздохнул Рэйвен.

Я вздохнул ему в ответ. Не из сочувствия, вовсе нет, исключительно в знак уважения: все-таки само Его Темнейшество, единственный и неповторимый Глава Темной Башни, гроза всех светлых и Светлейших и, разумеется, мой непосредственный начальник. Тут, так сказать, по должности положено вздыхать. А то снова валерьянку зажмет или замещать на время очередного внепланового отпуска заставит. А оно мне надо? Сплошной стресс! То один ученый принесет какую гадость в кабинет под названием ароматическая палочка, заявляя, что она пробуждает желания и радость. Единственное, что эта вонь во мне тогда пробудила — желание выскочить в окно, что я и сделал. И даже если бы на все четыре лапы не получилось приземлиться, а сам я разбился, падая с огромной высоты, то это не было бы столь печальным, как очередной вдох этой дряни. То второй придет и предложит поводок для змеи! На мой вопрос, на кой, светлый дрын по его темной заднице, поводок для этих тварей, которых каждая уважающая себя дама любого возраста будет обходить стороной, потому что они все либо ядовитые, либо шипастые из-за влияния темной магии, мне так никто и не ответил. Так для моего начальника, который играючи справляется с такими недоучеными, только почет, уважение и все такое. Любовь добавлять не буду. Этого ему Лерия дает в полной мере. Ну, или не совсем в полной, уж больно вздох выразительный. А вздыхать Его Темнейшество может так только из-за одной непревзойденной в изготовлении продуктов валерианы иномирянки.

— А в чем проблема? — осторожно поинтересовался я. — Неужели Лерия…

— Да, как обычно, — еще более грустно вздохнул Рэйвен.

— Лерия слишком увлеклась новым заказом для светлых?

— Чрезмерно!

Когда-то я думал, что женщина, которая выйдет за него замуж, станет немного несчастной. Его Темнейшество, конечно, не так уж плох: сильный, умный, богатый, галантный, с чувством юмора, да еще и красив — все как любят женщины! Можно с уверенностью сказать, что его родители очень и очень старались в процессе его создания, иначе объяснить практически, почему он получился таким идеальным для дам всех возрастов, нельзя.

Но трудогоо-о-о-о-олик страшнейший! Это же его всю жизнь делить с работой, причем в самом лучшем, практически эфемерном виде — пополам, а так-то работе времени и внимания должно доставаться намного больше.

Но тут судьба решила подшутить и подсунуть ему красавицу, которая в плане трудоголизма даст фору всем нам. О, работала всю ночь? Так надо было вовремя закончить, прости, милый! Не успела на свидание, потому что заказ лекарств огромен? О, тогда надо Рэйвену прийти прямо к ней на работу (благо, это всего лишь спуститься со второго этажа на первый, где прекрасная госпожа Лерия держит свою аптеку). И это будет тоже считаться свиданием, разве нет? Тем более, муж и жена, а не просто знакомые, можно и в более простой обстановке посидеть.

Сначала Рэйвен спокойно к этому относился, потому что и сам такой. А потом я стал все чаще замечать, как он невзначай напрягается, когда его милая жена слишком погружается в работу.

— Чрезмерно — это насколько? — осторожно уточнил я.

— Настолько, что таблеточная машина уже начала интересоваться, все ли у нас в порядке. И не нужно ли нам помочь советом…

— Каким советом? — осторожно уточнил я, зная, что впереди меня ждет нечто шокирующее.

— Советом, как сделать много маленьких таблеточек! Только не таких, как она, а человеческих! — тяжело вздохнул Рэйвен.

— И что ты об этом думаешь? — спросил я, не скрывая любопытства. — О детях?

— Я об этом думаю. И очень хочу, чтобы об этом начала думать Лерия.

— А она?

— А она работает, — вздохнул Рэйвен. — И понятия не имею, о чем она думает. И как об этом узнать.

У меня дернулся хвост, словно предчувствуя, что добром это не кончится, а уши автоматически прижались к голове, но все же я, собрав всю свою смелость, спросил:

— А спросить у нее?