Табак

Но стреляли в воздух, и это испугало только женщин. Стремясь использовать панику, полицейские бросились вперед, нанося удары дубинками. Однако Спасуна и ветераны ответили на это градом камней. Унтер оказался новичком. Схватившись с первыми рядами толпы, полицейские не посмели в нее врезаться, опасаясь, как бы не оказаться окруженными и не попасть в тяжелое положение. Один из них выстрелил еще раз, но стачечники закидали его камнями. Поняв, что их начальник допустил тактическую ошибку, полицейские обратились в бегство. Первая схватка закончилась победой бастующих. Унтер признал это со стыдом. Лицо его блестело от пота. Он был напуган и разъярен. Немного приободрившись, он собрал своих людей и снова повел их вперед. Полицейские пошли за ним неохотно.

– Не бойтесь расследований!.. – подбадривал он их мрачно. – Это предатели, подрывные элементы… Нам черным по белому приказано – остановить их!

С этими словами он выстрелил и ранил в ногу одного из бастующих. Раненый глухо застонал, схватился за колено и рухнул на пыльную мостовую. Двое мужчин сразу же вынесли его на тротуар. Задние ряды дрогнули, но передняя группа ветеранов снова обрушила град крупных камней на полицейских, не осмеливающихся начать рукопашный бой. Начальник, правда, сказал им: «Не бойтесь расследований!» – но он не дал им и приказа стрелять по людям. Этот негодяй хотел переложить всю ответственность на подчиненных… А потом, если будут убитые и разразится скандал, службу-то потеряют они. Отлично зная это, полицейские пятились, отступая перед толпой, которая приближалась к площади. Положение становилось все более напряженным. Растерянный, потный и бледный, унтер то и дело оглядывался, и лицо у него было смущенное. Где же замешкался эскадрон? Почему его нет? Ведь эскадрон может за одну минуту и без пролития крови разогнать эту ужасную толпу! Но унтер не знал, что в эти мгновения полицейский эскадрон топчет и разгоняет плетьми другие толпы рабочих. Совсем запутавшись, унтер теперь рассуждал так же, как его подчиненные. Этот трус инспектор хочет свалить ответственность на него! Легко чваниться своей коротенькой шпагой и отдавать туманные распоряжения. Унтер рассердился. Он подумал, что его карьера и служба висят на волоске. Если он не остановит рабочих и позволит им выйти на площадь, они соединятся с другими бастующими и могут произойти еще более страшные события. А потом начальство будет искать виновников, и унтеру припишут малодушие, нераспорядительность и отсутствие такта. Да, малодушие, если он не будет стрелять, и отсутствие такта, если будет! Попробуй угоди этим идиотам! Только ухмыляются, глазеют на баб, а по вечерам пьют ракию с директорами складов! Унтер был человек неглупый и по вечерам занимался, чтобы сдать экстерном экзамен на аттестат зрелости. Иногда поздней ночью, погасив лампу, он задумывался, и в его воображении заманчиво возникала Высшая полицейская школа, а за ней – короткая шпага и серебряные погоны инспектора. Да, он надеялся, что эти погоны вытащат его навсегда из низов, из грубой жизни. Да, нужно стрелять по толпе, черт возьми! Унтер перевел дух, чтобы дать команду. А рабочие, словно догадавшись об этом по выражению его лица, невольно замедлили шаги.

Но как раз в эту минуту унтер заметил новое осложнение: откуда ни возьмись, в передней группе бастующих появился младший Сюртучонок. Он растолкал всех и вышел вперед, ободрив этим заколебавшихся стачечников.

– Полицейские! – крикнул Стефан во весь голос – И вы посмеете стрелять? Подумайте об ответственности!

– Вы подумайте, господин Морев!.. – отозвался унтер, но так тихо и неуверенно, что рабочие его не услышали, а полицейским он показался жалким.

Он невольно назвал Сюртучонка «господином Моревым» – из уважения к его могущественному брату. И тут же сообразил, что даже инспектор, даже сам начальник полиции никогда бы не отдали приказа стрелять по толпе, в которой вертится брат крупнейшего табачного магната. Хоть и странно ему казалось, что один из братьев – миллионер, а другой – коммунист, он объяснял это каким-то особым соглашением между ними, которое его не касалось. Он привык приспосабливаться к непонятному поведению сильных мира сего. Появление Стефана подсказало ему возможный выход из положения: он просто должен позволить бастующим дойти до площади – и все. Вместо того чтобы дать команду открыть огонь, унтер приказал подчиненным убрать оружие. Полицейские выполнили приказ с облегчением, а рабочие почувствовали, что появление Стефана спасло их от кровопролития.

– Он с нами, – говорили одни. – А мы ему не верили.

– Там видно будет, – недоверчиво отзывались другие.

– Чего тебе еще? Вот он! А ведь тут опасно.

– Гм!.. Опасно-то опасно, да не для него. Разве посмеет полиция стрелять в брата Морева?

Однако все поняли, что по крайней мере в эти минуты младший Сюртучонок им необходим. Эта уверенность окрепла, когда Стефан начал убеждать бастующих быть твердыми до конца.

– Что? Струсили? – кричал он. – Ну, может, кое-кто из нас и погибнет, но ведь без этого не обойтись.