Та самая встреча

— Нет нужды в титулах, синьорина. Пожалуйста, называйте меня Стефано. И кажется, мы уже перешли на «ты».

— Хорошо. Можешь называть меня Люси.

Называть его по имени казалось слишком интимным.

— Люси.

Ее имя звучало чудесно, когда граф произносил его.

— Что еще ты искала в Интернете?

Она долго думала, как объяснить ему происходящее, но так и не ответила на его вопрос. Повисла неловкая пауза.

Стефано поднял красивую черную бровь. Несколько мгновений он смотрел на нее холодно и пристально, и ей захотелось тут же выболтать все свои секреты. Все.

Но если она решится рассказать, это может занять некоторое время. Она понятия не имела, как он отреагирует, учитывая, что некоторые из этих секретов касались его семьи. До тех пор, пока она не сможет понять, какой может быть его реакция, ей лучше молчать.

Люси просто пожала плечами:

— Надеюсь, вы сочтете Лассерно достойным вашего визита, — не дождавшись ответа, церемонно добавил граф.

Она тоже на это надеялась. В ее жизни царил хаос. Она нуждалась в ответах, и для начала следовало разобраться с прошлым ее семьи.

Их глаза встретились, и Люси тут же забыла о пронизывающем до костей холоде, который, как она думала, никогда не покинет ее. Ее неверный бывший… Неопределенность на работе… Все то, что она считала прочным, оказалось неустойчивым.

Но здесь и сейчас были только она, он и огонь, пылавший в огромном мраморном камине. Это было словно волшебство…

Стефано отвел глаза, нарушив магию момента, и уставился на непроницаемую завесу снегопада за окном.

— Хочешь чего-нибудь горячего? Ты наверняка проголодалась.

— Да, пожалуй…

За последние двадцать четыре часа она почти ничего не ела, не считая перекуса на заправке по дороге из Зальцбурга. У нее не хватило духу ни на что, кроме побега.

— Я отправил прислугу по домам, когда объявили о надвигающемся снегопаде. И хотя я могу поручиться за свои навыки приготовления напитков, еда будет простой.

Теперь понятно, почему он сам открыл дверь. Они здесь одни.

Люси старалась не думать об этом.

Разумеется, граф позвонит в деревню и, как только метель стихнет, попросит отвезти ее в пансион. Затем она назначит подходящее время для разговора, такое, когда она будет выглядеть как знающая себе цену женщина, — нарядная и ухоженная, а не как бродяжка.

— Я должен спросить: у тебя есть какие-нибудь пищевые предпочтения, антипатии, аллергия?

Неожиданная забота выбила Люси из колеи. О ней давно никто не заботился.

— Меня устроит любая еда, спасибо.

Стефано кивнул и направился к двери. Теперь она могла без смущения смотреть на его широкие плечи под темно-синим шерстяным свитером. Созерцать великолепие его торса, которое говорило о силе.

Поскольку исполнительская карьера ее матери в струнном ансамбле давно закончилась, мама подарила скрипку Люси. История скрипки была почти так же драгоценна, как и сам инструмент, потому что она спасла жизнь ее деду во время Второй мировой войны. Он замаскировал свою истинную личность, скрываясь под видом скрипача, играющего в оркестре. Никто не расспрашивал артистов, и он отправился в безопасное место с инструментом, который должен был стать наградой за какие-то героические поступки — по крайней мере, так гласила семейная история.

Все это оказалось ложью.

Эта скрипка была гораздо больше чем просто часть истории ее семьи. Все, кто хоть что-то понимали о музыке, отмечали, какой это необычный инструмент с великолепным звучанием. Ее дед утверждал, что это копия, что бы ни значилось на выцветшем этикете внутри. Бесценная из-за своего возраста и мастерства исполнения, скрипка была восхитительна. Из-за этого отец Люси пытался заполучить ее в свои жадные руки при разводе. В конце концов, он украл у своей семьи все ценное — почему бы не украсть и это?

Только когда мама наконец начала наводить порядок в доме дедушки после его смерти, разбирать дневники и бумаги, плотно упакованные в старый чемодан под кроватью, она узнала правду. Скрипка, которую Люси держала в руках на каждом концерте, на которой играла с любовью, не была копией.

Подлинный Страдивари.

Дрожащими пальцами Люси расстегнула дорожный футляр, чтобы проверить, но скрипка лежала целая и невредимая на черном бархатном ложе. После звонка матери она почти боялась снова прикоснуться к инструменту. И еще более ужасающей, чем осознание того, что эта скрипка почти бесценна, была реальность того, что дедушке ее не подарили…

Люси привезла с собой копии некоторых дневниковых записей, сделанных в самый страшный период войны, когда ее дед боялся, что не успеет. Упоминание о какой-то женщине, Бетти, сопровождалось разговорами о его пребывании в Лассерно, а затем о побеге.

Читая дневники, Люси узнала много нового о нежном, заботливом мужчине, с которым часами говорила о жизни и любви. Которому она писала, путешествуя по дальним странам, потому что знала, как он искренне радуется ее открыткам и письмам. Она обожала деда и именно его считала идеалом мужчины и хорошего человека, потому что отец всегда подводил их.