Та, которой нет

Уже в машине, когда они выехали в противоположную арку и встали на обочине, Глеб повернулся. Несколько минут молча смотрел на нее, но Влада не испытывала неловкости, скорее легкую невесомость. Пожалуй, могла бы так сидеть и смотреть в его карие глаза сколько угодно времени. Она прикусывала внутреннюю часть нижней губы, ощущая, как по телу расползается непривычная слабость. Ей было хорошо и спокойно рядом с Глебом. Единственное, о чем она сейчас сожалела, так это о тех апельсинах, которые он купил для нее на рынке. И которые так и остались лежать в доме Бархатова, источая теплый радостный аромат.

— Ты…

— Ты…

Они заговорили хором в один момент и тут же оба смолкли. Влада коротко вздохнула, опустив глаза, и стала разглядывать свои руки.

«Глупая пеструшка».

Так называла ее бабушка, имея в виду бесхитростность и предсказуемость, свойственную курице. Как же она была права! Только курица может так легко попасть в ощип. Вот и Влада побежала, понеслась за золотым зерном вместо того, чтобы подумать о том, что же на самом деле хочет.

— Он мне очень нравился — Бархатов… — начала она. — Я думала, что… — качнула головой и облизала губы. — Просто хотела, чтобы…

Глеб протянул руку и отвел упавшую прядь от ее лица. Влада вскинула на него увлажнившиеся глаза и еле заметно прижалась к ребру ладони. Глеб руку не убрал, задержал ее у виска, затем раскрыл и, легко касаясь, провел вдоль щеки. Крупная слеза скатилась из-под ресниц Влады и, задержавшись на подбородке, скользнула и впиталась в край его рукава. Следующая пробежала еще быстрее, а затем исчезла в уголке рта.

Глеб стремительно наклонился и прижался губами к ее губам, вырвав удивленно-восхищенный вздох. Поцелуй получился легким, немного скомканным, но сердце Влады забилось так сильно и благодарно, как не билось никогда до этого. Она обхватила Глеба за затылок и притянула ближе, зарываясь в промежуток между его ухом и шеей и вдыхая его запах.

— Я не знаю, почему… — прошептала она. — Но мне так стыдно и больно, что просто хочется умереть! И я не понимаю, что делать дальше. Как поступить правильно…

— У тебя все получится, — сказал Глеб ей на ухо, — просто поверь мне на слово. — Влада замерла, прислушиваясь к его словам. — Ты гораздо сильнее, чем думаешь. Просто некоторым надо сначала умереть, чтобы начать жить…

47

Глеб взглянул на часы:

— Половина седьмого. У нас есть время, чтобы отдохнуть перед тем, как вернуться в клинику. Как поступим? Чего бы ты хотела?

Влада еще чувствовала тепло его руки на своей щеке и прикосновение губ к своим губам. Ее немного потряхивало, и очень хотелось просто полежать в тишине, ни о чем не думая. Заставить свои мысли остановиться хоть ненадолго и не будоражить неокрепшие желания.

— Наверное, поехать домой, принять душ… — она посмотрела на Глеба, и ее щеки обожгло румянцем. — Нет, — вдруг передумала, — то есть, да, но еще я бы хотела сделать одну вещь…

Глеб ждал.

— Я тебе потом скажу, ладно? — окончательно смутилась Влада.

— Хорошо, — легко согласился он. — Тогда поехали за твоими ключами. Мне нужно проверить дом, закрыть все, пока Кирилл Андреевич не вернется.

— Как думаешь, сколько он пробудет в клинике? — спросила осторожно.

— Надеюсь, что ничего серьезного с ним не случилось, — в глазах Глеба промелькнула тревога. — В любом случае следует захватить его телефон и лэптоп. Когда он придет в себя, то сразу примется за работу.

— Переживаешь, что он разозлится за то, что мы отвезли его в больницу… — внезапно поняла Влада. — Но, Глеб, ты же понимаешь…

— Стоп, — он взял ее за руку. — Не надо додумывать за меня, хорошо? Я поступил бы так еще и еще раз. Бархатов, конечно, терпеть не может врачей. Вернее, ненавидит болеть, но мы же понимаем, что ситуация может измениться, не спрашивая нашего мнения. Я хочу, чтобы он был здоров. Чтобы жил несмотря на то, что… — он осекся. Ударив кулаком по рулю, подобрался и поправил ремень безопасности. — Поехали. Сейчас крутанемся, а потом ты расскажешь о том, что хочешь. Я выполню любое твое желание.

При этих словах у Влады перехватило дыхание, и взволнованно забилось сердце.

Глеб включил музыку. Салон наполнился джазовыми композициями — саксофон спорил с клавишными, барабаны и там-там задавали ритм, а грудной обволакивающий голос печально пел о любви и невозможности вернуть ее.

…Когда они вошли в дом, Глеб задержался в холле. Открыв встроенную в стену небольшую металлическую дверцу, стал нажимать многочисленный кнопки на световом табло.

— Что это? — спросила Влада.

— «Умный дом», — ответил Глеб. — Надо сменить пароль и включить камеры, пока нас здесь не будет. Следует делать это регулярно, чтобы никто не мог войти. Ну ты понимаешь.

— Понимаю… — она искоса посмотрела на Глеба и внезапно нахмурилась.

— Принеси его лэптоп. Он наверху, на столе. Я видел, когда забирал телефон. Мне еще надо территорию проверить, гараж… — Глеб ободряюще улыбнулся.

— Конечно, — на автомате ответила Влада. — Может, что-то еще захватить? Белье, личные вещи?

— Вообще-то, конечно, надо, я думаю. В конце концов, привезем обратно.