Та еще семейка

Торопливо вошли Харитонов и два сотрудника.

— Как и предполагалось, в чулане около вестибюля обнаружен аккордеон, в котором в упаковках находятся наркотики. Вскрыли и тайник позади эстрады. Там еще наркотики и отдельно пакет около килограмма весом. Предположительно героин афганского производства, — торжествующе произнес Харитонов, выкладывая добычу на стол. Довольные комитетчики переглядывались.

— Что скажете, Марина Петровна? — прищурился, глядя на директрису, полковник и положил правую руку на пакет с героином.

— Ничего, — неприятным голосом с особым нажимом ответила брюнетка в средневековом костюме. — Все эти наркотики, если это действительно наркотики, не имеют со мной ничего общего. Я ими не занимаюсь. И не ответственна ни за убийство Екумовича, ни за пьяного идиота Зыкова.

— Однако вы являетесь шеф-директором осуществляемого здесь своеобразного… скажем так… шоу-бизнеса, владельцем самого здания, работодателем для двадцати человек. Кто же, как не вы, ответственны за все, что здесь происходит?

— Видите ли, — твердо и холодно произнесла Илляшевская, — если бы я жила в двухкомнатной квартире и ваши люди нашли у меня что-то запрещенное, тогда логика подвела бы вас к заключению, что это запрещенное принадлежит мне. Хотя и не на сто процентов. Вы прекрасно знаете: бывает, что подбрасывает полиция и другие заинтересованные лица, например, конкуренты. Или другие недоброжелатели. А здесь… В доме два этажа жилых и производственных помещений, — продолжала директриса. — И третий, полуподвальный, с зрительным залом, комнатами для участников шоу… Кухня, кладовая, костюмерная, комната охраны, гараж. Как я могу знать, что находится в каждом углу в любой отрезок времени? Тем более в день представления здесь действительно бывает до двадцати человек кроме наших зрительниц… И обвинять меня…

— Вас пока не обвиняют. Но подумайте сами: труп, попытка вооруженного сопротивления, наркотики в таком количестве…

— Требовать, чтобы я отвечала за всех, просто странно.

— Повторяю, вы ответственны за нарушение правопорядка в вашем учреждении, и я вынужден вас задержать до выяснения обстоятельств дела. Ваши наемные труженики будут проверены, обысканы, расспрошены и… или задержаны, или отпущены под подписку о невыезде на нужный следствию срок.

— В таком случае я буду отвечать на вопросы только при адвокате, — возмущенно и даже гневно произнесла Илляшевская и отвернулась с выражением отвращения на лице.

— Это ваше конституционное право, Марина Петровна.

Полковник совсем разнежился от сугубой предупредительности по отношению к задерживаемой директрисе, глаза его излучали почти ласку.

— Можете переодеться в присутствии сотрудницы уголовного розыска, взять необходимые вещи, исключая мобильный телефон и спиртные напитки.

Когда директрису увели, Коломийцев в сопровождении своих подчиненных, а также Полимеева, Сидорина и Маслаченко вышел в вестибюль. Там стояли двое местных полицейских с автоматами и собакой. Кучка уже переодевшихся девушек шепталась, обращая взгляды на появившихся из кабинета оперов.

— Вот что, гражданки, — заговорил полковник, — вы должны знать, что в здании обнаружены наркотики. Пока ответственность за их хранение ложится на директрису Илляшевскую. Но обыск продолжится. Ваши показания понадобятся следствию. Поэтому вы оставите паспортные данные и телефоны нашему сотруднику. Капитан Лавренюк (вперед шагнул молодой опер в очках, в кожаной куртке) возьмет у вас эти данные.

— Какой симпампунчик! — произнесла нарочито кокетливо поющая шатеночка.

Остальные художественные кадры Илляшевской недовольно зароптали:

— А может быть, нам срочно выехать надо будет. На гастроли. На Кипр, в Анталию или… на Андаманские острова?.. Че мы должны ни за что тут торчать!

— Один вопрос, — продолжал полковник. — Чей аккордеон?

— Мой, — пискнула еле слышно Галя Михайлова и всхлипнула.

— Вы знали, что в нем были упакованы наркотические средства: героин и кокаин? Ваша фамилия?

— Не знала, — ответила Галя и стала тереть глаза концом вязаного шарфика. — Фамилия Михайлова.

— Интересно, — усомнился полковник, почему-то весело посмотрев на «игральную» девку. — Вы же играете на синтезаторе. Зачем же тащить в такую даль ненужный аккордеон?

— Все она знала, — ехидно вмешалась шатеночка с детским личиком.

— Заткнись! — заорала Таня Бештлам, бешено вылупив глаза на ябедницу, и замахнулась саксофоном в футляре. — Я тебя убью, мерзавка паскудная!

— Вот, товарищ начальник, — обидчиво заныла певичка и нашмыгала на невинные глазки слезы. — Приедут к нам черт-те откуда и вот так на нас кричат.

— Вы гражданка России? — спросил Коломийцев негритянку, приподняв брови.

— России, — ворчливо подтвердила Таня. — У меня мать русская, из Тамбова. Я родилась в Москве, живу в Красногорске. Документы в порядке.

— А где отец? — не без юмора поинтересовался майор Полимеев, выражением лица показав, как ловко он подыграл Коломийцеву.

— Отец в Африке, в джунглях скрылся. Мы тут, которые музыканты, наркоту не употребляем. Только водку и виски.