Та, что правит балом

Она тоже кивнула и надолго замолчала, потом заговорила вновь:

— Знаешь, мне иногда кажется, что все не взаправду. Что вдруг подует ветер, и все исчезнет, как дым.

— К некоторым вещам надо привыкнуть.

— Да?

— Да. К нормальной жизни тоже.

— Я думаю, что скоро умру, — вздохнула она.

— Откуда такие мысли? — испугалась я. — Плохо себя чувствуешь?

— Нет. Просто… Не обращай внимания. Мне часто снятся странные сны. Что я снова маленькая, и рядом мама и брат. Совсем не такие, как в жизни. Счастливые, веселые… Мама сказала, что там хорошо.

— А здесь тебе чем плохо? — нахмурилась я.

— Хорошо, — улыбнулась она. — Только кажется, что это не взаправду. И я уже не знаю, когда сплю, а когда нет.

— Пройдет немного времени, и все наладится.

— Конечно, — согласилась она, но взгляд ее потухших глаз говорил об обратном. — Ты видишься с отцом?

— Нет.

— Почему?

— Ты же знаешь, он во мне не нуждается.

— А если ты не права? Вдруг он ждет? Позвони ему.

— Хорошо.

— Сделай это для меня, — добавила она.

Я, признаться, удивилась. Машке ведь хорошо известны наши отношения. Но отцу позвонила. Он мне не обрадовался, однако пригласил приехать, и я поехала, сама не знаю, зачем.

Мои дела его не интересовали, и о своих он говорил сухо, точно выполнял какие-то давным-давно данные кому-то обязательства. Его супруга смотрела на меня с недоверием, то и дело одергивала сына, который пытался выяснить у меня, почему я не живу с ними.

— Ты ведь папина дочь и моя сестра, — сказал он, болтая ногой, чем еще больше нервировал мать.

— Юля уже большая и поэтому живет отдельно, — объяснила она.

— Когда я вырасту, тоже буду жить один, — отреагировал ребенок. — А еще каждый день буду ходить в бассейн и не стану заниматься музыкой.

Через час я решила, что могу уйти, отца это откровенно обрадовало.

— Звони, — сказал он на прощание. Я кивнула.

По дороге домой у меня вдруг заглохла машина. В воскресенье вечером, когда народ еще на дачах или уже отдыхает возле телевизоров, на тихой улочке, куда меня занесло, было совсем пустынно. В машинах я не разбираюсь, и единственное, что могла, — попробовать завести ее еще раз. Безрезультатно.

— Вот черт! — выругалась я, вышла из машины и стала ждать сердобольного проезжего автомобилиста, который либо устранит неисправность, либо дотащит до ближайшего автосервиса. Телефона эвакуатора у меня не было, вот и приходилось рассчитывать на человеческую доброту.

Я ждала уже минут десять, когда наконец появилась первая машина. Роскошная тачка с тонированными стеклами плавно притормозила, я улыбнулась, но улыбка тут же сползла с моего лица, потому что дверь распахнулась, и я увидела господина Долгих. «Забавно, как сводит людей судьба», — подумала я с невеселой усмешкой.

— Здравствуйте, Юля, — сказал он. — Какая-нибудь проблема?

— Машина заглохла.

— Саша, — обратился он к водителю, — посмотри.

Рослый парень вылез из салона и направился ко мне. Улыбнулся, точно мы были знакомы и встрече со мной он очень рад, поднял капот, что-то там подергал и сказал:

— Работы минут на пятнадцать.

— Отлично. Помочь девушке наша святая обязанность. А вы садитесь, Юля, пока Саша трудится, мы с вами немного поболтаем.

В том, что Долгих сидит в своей машине, не было, конечно, ничего поразительного. Но я долгие годы думала о нем с ненавистью и мукой, и эта картинка показалась мне нелепой, слишком будничной, что ли, так что я невольно растерялась.

— Садитесь, — повторил он, и я оказалась рядом с ним.

Растерянность быстро прошла, и я сказала с усмешкой:

— Вы мой ангел-хранитель, всегда появляетесь вовремя.

— Приятно делать добро, — усмехнулся он в ответ. — Особенно когда это ничего не стоит. Вы нервничаете или мне показалось?

— Спешу на работу.

— Ах, ну да… Я слышал, вы работаете в кафе, развлекаете проституток игрой на рояле.

— Самое подходящее для меня место.

— Это вы так сказали.

— А вы подумали. Не стесняйтесь.

— Вы ошибаетесь. Кто вам внушил такие странные мысли? — засмеялся он. Я отвернулась, и на мгновение повисла неловкая пауза. — Ваша машина вам совсем не подходит. Вам нужна спортивная модель ярко-красного цвета.

— Мне и эта сойдет. А вы консервативны, — кивнула я на его машину.

— Это для работы. Для души тоже есть.

— Не сомневаюсь. Я пойду, вдруг вашему водителю понадобится помощь.

— Уверяю, он прекрасно справится. Все-таки вы нервничаете. Отчего?

— Я же сказала, опаздываю на работу.

— Вот как… — Он улыбнулся, и мы опять замолчали.

Улыбка у него была удивительная: нежная, грустная и чуть снисходительная, а глаза странные — взгляд жесткий и скорбный одновременно. Или мне так показалось из-за его улыбки.

— Любопытно, о чем вы думаете, так пристально разглядывая меня? — засмеялся Вадим Георгиевич.

— Вы, по-моему, тоже не страдаете чрезмерной застенчивостью, — ответила я.

— Мне очень нравится ваше лицо.

— Ваше лицо мне тоже нравится.

— А сам я вам не нравлюсь?

— Не очень.

Он рассмеялся весело и заразительно, а я с удивлением поняла, что не испытываю к нему привычной ненависти, скорее любопытство.

— Значит, я вам не нравлюсь? — перестав смеяться, спросил он. — Можно узнать, почему?

— Вы и так знаете. Разве нет?