Сыщик и канарейка

– Я не рассказывал тебе? – Виктор вкратце пересказал, как он узнал о языке цветов и что ему удалось найти. – Сегодня мне опять прислали цветы. К сожалению, слишком поздно, чтобы спасти ее, – добавил он, нахмурившись. – Цветущий миндаль и церцис. «Измена» и «предательство». Да, я выучил эту треклятую книжку уже наизусть, можешь смеяться. В общем, учитывая, кто жертва и о какой измене идет речь, думаю, настала пора поговорить с мистером Герге.

Глава 18

Доктор

Я оставил Эйзенхарта и отправился на работу. Чтобы разобраться с мыслями, решил пройтись пешком, отчего дорога до университета растянулась на добрых полчаса. Все это время меня не покидало чувство вины – не только по отношению к Поппи, к чьей смерти я чувствовал себя причастным, но и по отношению к леди Эвелин, познакомившей нас. Мне казалось важным, чтобы она узнала о смерти подруги не из газет. Я сомневался, что Виктор возьмет на себя труд известить ее, потому взял дело в свои руки.

– Я могу одолжить у вас телефонный справочник? – постучавшись в кабинет к Мортимеру, я получил толстенный талмуд, включавший в себя номера со всего острова. – И, если вы не против, я воспользуюсь вашим телефоном, чтобы далеко с ним не ходить.

Джошуа Гринберг, Райнхардт Гринберг… Однофамильцев леди Эвелин в книге оказалось больше, чем я ожидал. Наконец я нашел нужный номер.

– Каменный остров, 94-80. Особняк лорда Гринберга, пожалуйста, – попросил я телефонистку.

Коллега удивленно на меня посмотрел.

– Могу я поговорить с леди Эвелин? Да, разумеется. Передайте ей, что звонит сэр Роберт Альтманн и что это важно. Хорошо. Да, – я отмахнулся от танатолога, пытавшегося что-то спросить. – Леди Эвелин?

– Доктор? – послышался в трубке ее голос. – Что у вас приключилось?

– Боюсь, это не телефонный разговор. Вы могли бы встретиться со мной?

– Сегодня? – в ее интонациях проскальзывало недоумение.

– Да. Прошу прощения за внезапность, но это срочно.

Подумав, она согласилась:

– Хорошо. Кафе «Вест» вас устроит? Могу там быть через полчаса.

– Я предпочел бы менее людное место, – признался я, не обращая внимания на Мортимера. – Если вы не возражаете, я мог бы приехать к вам…

– Ну уж нет! – рассмеялась леди. – Домой я вас не приглашу, и не ждите. Надеюсь, вас не обидит, что я не хочу плодить еще больше слухов? Кафе «Вест», через тридцать минут, – она отключилась, не давая мне времени на объяснения.

Наконец настал момент для изнывавшего от любопытства Мортимера. Во время телефонного разговора он еще сдерживался, однако теперь решил засыпать меня вопросами.

– Это была та самая леди Эвелин Гринберг? Хотя что я спрашиваю, будто их несколько. Вы с ней знакомы? Как, откуда? Вы… – его глаза расширились от внезапного понимания. – Духи вас забери, это про вас там было в газете?

Мысленно я помянул недобрым словом Эйзенхарта, втравившего меня в эту историю.

– Понятия не имею, о чем вы, – отказался я от всех подозрений.

– Конечно, – хитро улыбнулся коллега. – Так откуда вы знаете друг друга?

«Мой кузен подозревал ее в убийстве, мы гнались за ней через полгорода, а потом она поила нас малиновым шнапсом и рассказывала о фиктивной помолвке ради махинации с наследством». Такой была правда, которую я решил не озвучивать. Вместо этого я засобирался.

– Мне надо идти.

– Пех вас раздери, Роберт! Скажите хоть, чем вы ее зацепили?

Мортимер был неплохим человеком и другом. Несколько тщеславным и самоуверенным, но у него имелись на то причины. Будучи юн и красив – той вызывающей, немужественной красотой, которая приводит в восторг женщин и могла бы сослужить ему отличную службу, выбери он вместо танатологии сцену, – он определил для себя качества, которые должны были означать успех у женского пола. И теперь искренне недоумевал, как человек, который не обладал выдающейся внешностью, одевался в скучные твидовые костюмы и был мрачен, неразговорчив и слишком серьезен – то есть совершенно не соответствовал ни одному из его критериев, – попал на светский раут в элитный клуб, да еще с девушкой гораздо выше себя по положению. Я не стал его разочаровывать, объясняя, что «свидание» устроил Виктор в целях расследования. Посмеиваясь про себя, вместо этого я оставил Мортимера ломать голову над тем, что могло связывать одну из богатейших невест империи и армейского ветерана, прозябавшего в провинции на пособие по инвалидности и жалование ассистента профессора.