Сыщик Бреннер

Так оканчивалась газетная заметка, написанная без малого двадцать лет тому назад. Некоторые подробности в ней не указывались, это уже я сам вспомнил ходившие тогда слухи — например, о причинах выхода «Короны» из порта — и кое-что додумал. Перед моими глазами словно наяву вставали картины, как я, пятнадцатилетний мальчишка, завидовал Кречетову. Он был для меня тогда наравне с богами, даже выше их, потому что боги, если они и есть, то где-то далеко, а риттер-лейтенант — вот он, здесь, рядом, несет службу и совершает подвиги во благо империи.

Как же я хотел тогда пойти по его стопам и поступить в Морское училище, но судьба сложилась иначе. Впрочем, и мне пришлось изрядно повоевать. Однако то детское чувство восхищения и преклонения перед человеческой храбростью я помнил до сих пор.

— Это то, что надо? — Грэг, сидевший за соседним столом, вырвал меня из задумчивости.

Сразу после библиотеки, только лишь доставив Шварцмана домой, я тут же направился в редакцию «Городских новостей». Рата я нашел в архиве, где он эти дни попросту жил и куда сразу же вернулся после нашей с ним встречи. Он по уши зарылся в подшивки старой прессы, так и не оставив своего маниакального желания до конца разобраться в истории с Жориком. Хорошо хоть наши теперь уже общие знакомцы, Жуков — Вульф, они же Кэфер — Волков, на время оставили его в покое.

Две больших кружки кофе, сдобренных каплей коньяка, сигара для Грэга и папиросы для меня несколько придали нам сил. Мы оба слишком устали за эти дни, но не могли заставить себя идти спать. Нам казалось, что именно в эти часы и произойдет нечто важное, а мы упустим время и проиграем. Пусть даже ни он, ни я толком не понимали, что за игра ведется.

По-моему, Грэг даже рад был на время отвлечься от собственных поисков, чтобы помочь мне. Его неуемная энергия сейчас обернулась во благо, и уже через полчаса он положил на стол передо мной ту самую газету, статью из которой я только что прочел.

Сомнений быть не могло, Дитмар Кречетов — герой ниппонской войны, потопивший на трех шлюпках два боевых корабля противника одними лишь минами, — и есть наш Ястреб, ограбивший императорскую ячейку хранилища, устроивший два покушения на Костаса и еще, вероятно, много всего, о чем мы пока и не догадывались.

Вот только теперь оставалось понять, как же именно из удачливого риттер-лейтенанта, спасителя молодого цесаревича, который позже стал кайзер-императором Руссо-Пруссии Карлом Александровичем, получился преступник Ястреб.

— Да, спасибо. Есть что-то еще?

— А как же, — устало кивнул Грэг. — Есть, и немало… — Он бросил на стол очередную стопку газет, пыль от которых столбом поднялась в воздух. — Извини!..

— Ничего…

— Вот еще. — Он протянул мне небольшую папку. — Кто-то из наших старых журналистов собирал в те годы на него досье. Тут подборка, посмотри.

Я благодарно кивнул и вновь принялся за чтение. Помимо вырезанных листов из старых газет в папке имелись и заполненные убористым почерком страницы. Верхняя газета, аккуратно подшитая в папке, была датирована гораздо более поздним сроком — три года спустя после драматических событий в море. Как раз незадолго до этой даты только что взошедший на престол кайзер-император Карл Александрович объявил о прекращении идущей уже год войны с оттоманами и сильно урезал права дворянства, недовольного этим указом. Уверен, Кречетов, лично знакомый с императором, не являлся сторонником вечного мира. Наоборот, его только начинавшаяся карьера требовала новых сражений, способных вознести его на самый верх.

Он активно высказывал свою позицию, и кончилось это плохо.

Может быть — но это уже из области моих предположений, — Кречетов сумел добиться аудиенции и выразил свое неудовольствие императору, кто знает?.. Или же слухи о его неблагонадежности дошли наконец до нужного делопроизводства. Результат плачевен — Кречетова лишают дворянского титула, всех наград и помещают под домашний арест.

В этом заключалась основная ошибка. Кречетова попросту недооценили, чем он и не преминул воспользоваться. Он немедленно бежал из-под ареста и ушел в глубокое подполье. Некоторое время о его судьбе никто ничего не знал, даже ушлые журналисты не смогли отыскать, чем именно занимался бывший риттер-лейтенант. Где он был и что делал, так и осталось загадкой.

Однако уже год спустя все вновь переменилось. В столице начинает орудовать новая банда. «Офицеры» — так их прозвали газетчики. Банда отличалась железной дисциплиной, необыкновенной в воровском мире порядочностью — за всю ее историю не пострадал ни один случайный человек — и умелым обращением с оружием. Исходя из этого, журналисты и сделали вывод, что банда состоит из бывших военных. Промышляла банда исключительно налетами на филиалы государственного банка. Сначала провинция, потом пришла очередь столицы. Действовали они умело и жестоко, но обходились без крайностей. Когда нужно — стреляли и даже убивали, но старались решить дело без крови. Часть денег раздавали прямо на улицах — за что в народе их полюбили. Этакие благородные разбойники, борцы с режимом!