Сыщик Бреннер

Но все это было сущей ерундой по сравнению с той свободой, которую я ощутил чуть не впервые в жизни. Казалось, я могу улететь куда глаза глядят, забыв про все. Какое мне дело до проблем там, внизу? Зачем рисковать жизнью, когда весь мир лежит под ногами! С такой скоростью через несколько часов я могу пересечь континент или умчаться за океан. Весь мир стал мне доступен в одночасье.

Я — свободен!

Стало трудно дышать, слишком уж высоко я поднялся. К тому же резко похолодало. Но это нисколько не портило полет, я слегка снизился и вернулся на комфортную высоту.

И вдруг, в тот самый момент, когда я прикидывал, сколько часов мне потребуется, чтобы добраться до бриттской колонии за океаном, я вспомнил про девочек. Лиза и Петра — красавицы-близняшки. Они ждали, что я их спасу, они верили. Если бы не они, честное слово, я бы наплевал на императора и умчался прочь — в конце концов, и он наплевал на своих верноподданных, связавшись с чужаками.

Но Лиза и Петра ни в чем не виноваты…

Я развернул химмельшток и понесся в обратном направлении, легко ориентируясь, словно с детства только и делал, что парил в небесах. И естественный страх человека перед высотой исчез сам собой, будто его и не было.

Вскоре внизу вновь замелькали черепичные крыши Фридрихсграда. Огромный собор, ратуша, площадь. За время моего отсутствия чернильное пятно прохода между мирами никуда не исчезло, а чужаки заполонили почти всю площадь. Вовремя я вернулся!

Пятно прохода оказалось прямо подо мной. Я лихо маневрировал, стараясь подобраться как можно ближе, чтобы не промахнуться. У меня был только один шанс, одна попытка.

Чужаки заметили меня. Некоторые из них подняли оружие и начали стрелять, но пока что мне везло — ни один из выстрелов не достиг цели. Я чувствовал колебания воздуха вокруг себя, и пусть Белла обещала мне, что «дырокол» не пробьет броню, но все же под выстрел попасть я не хотел.

Наконец я оказался прямо над пятном и недолго думая сбросил мешок с кубом вниз.

Улететь прочь я уже не успел. Как только мешок упал в проход, гигантская воронка смерча, появившаяся неизвестно откуда, тут же засосала меня внутрь, завертела, закружила, и даже химмельшток со всей его мощью не смог вытащить меня.

Кубы начали взаимодействие.

Воронка затягивала в себя все вокруг в радиусе двадцати шагов.

Затем проход в чужой мир закрылся, схлопнулся, забрав с собой смерч и его добычу. Вместе со мной.

XLI Иной мир

Хмурое, тусклое, почти черное небо. Вдали пепельные горы высотой до самых темных облаков. Слабый свет, с трудом пробивающийся сквозь мрачные тучи, не позволял толком разглядеть окрестности, и вокруг было бы совсем темно, если бы не легкое мерцание, шедшее, как ни странно, не сверху, а снизу, с поверхности. Метровые шляпки грибов фосфоресцировали, излучая поглощенную энергию местного солнца.

То, что это чужой мир, я понял сразу. Не нужно обладать энциклопедическими познаниями, чтобы осознать — подобного на нашей планете попросту не может быть. Пейзаж вокруг казался не просто странным, он был совершенно инородным, с непривычными взору пропорциями, от одного взгляда на которые глаза начинали болеть и слезиться. Будто смотришь на рисунок художника-абстракциониста, пытаясь найти знакомую логику построения композиции, но не находишь ничего, только ломаные линии, кривые изгибы которых не заставляют восторженно замереть, а попросту пугают своей непривычной структурой и чуждостью.

Мне повезло. После перехода смерч, затянувший меня в ловушку, исчез, и химмельшток вновь обрел свои тяговые свойства, тут же подняв меня на изрядную высоту. Может, поэтому вначале я увидел горы и только потом, опустив взгляд чуть ниже, сообразил, что внизу в некотором отдалении от меня расстилается город.

Но это не был город в привычном человеку понимании. Первое — тут не было ярких огней. Второе — домов или их подобия тут тоже не имелось. Вместо них всю бескрайнюю равнину вокруг заполняли остроконечные башни-муравейники. Некоторые из них стояли отдельно от прочих, другие смыкались, соединенные короткими подвесными трубами-проходами. Третьи образовывали настоящие многоуровневые крепости, собирая десятки, если не сотни башен в единое строение.

Внизу кипела жизнь. Чуть впереди тысячи различных существ перемещались от башни к башне. Я разглядел их сверху достаточно хорошо, но только потому, что почти каждый из местных обитателей слегка подсвечивал самого себя ровно настолько, чтобы выделиться из толпы своих собратьев. И каждый из этих миниатюрных, едва заметных огоньков, а также свет, исходящий от грибов, которые росли где только возможно между башнями, составляли местную систему освещения.

Я завис в воздухе, ошарашенный, опустошенный. А прямо подо мной на редкой для здешнего ландшафта проплешине находились остатки воинства, пытавшегося захватить Фридрихсград, но вместе со мной затянутого в воронку смерча и выброшенного обратно.