Сыщик Бреннер

Следующие несколько минут я впитывал в себя инструкции Беллы, хотя сразу же понял, что разбираться во всем придется самому. Главное понять, как разогнать химмельшток, как рулить, чтобы не убиться о ближайшую стену, и как потом тормозить. А боевой костюм — что же, надо признать, отличная вещь!

— Дерзай! Я бы и сама полетела, но не могу, ребеночка беречь надо. Куб в мешке, пусть висит у тебя на руке, он не тяжелый. Профессор сказал, нужно просто скинуть его над проходом. Дальше куб все сделает сам. У тебя мало времени, поторопись!..

В эти дни каждый так и норовит помыкать мною, отправляя с различными заданиями, причем раз за разом эти задания становятся все сложней и неприятней. Пойди, мол, туда — неведомо куда, принеси то — неведомо что…

Как же мне это надоело! Но сейчас Белла права, надо перекрыть дорогу чужакам, и, раз, кроме меня, сделать этого никто не может, придется в очередной раз сунуть голову в петлю и побыть героем.

Страна, я столько всего сделал для тебя, вспомнишь ли ты меня добрым словом? Хотя кто будет считаться между своими…

И главное, опять в воздух! Люди ведь не зря не летают, как птицы.

Я ворчал про себя, но дело делал. Доспех, в который я не без труда влез, плотно облегал тело. Белла ловко защелкнула все крепления, теперь я оказался внутри брони, как в коконе. Но, к моему удивлению, двигаться мог свободно. Доспех не только не стеснял движений, а даже усиливал каждый мой жест. Я слегка подпрыгнул, подлетев высоко вверх. Надо быть осторожнее, слишком уж доспех чувствителен к моим движениям.

Теперь химмельшток. Ноги удобно встали в «стремена». Те оказались подвижными, и я чуть сместил их в нужную сторону, добившись максимального удобства, а потом попросту оседлал химмельшток на манер игрушечной лошадки. Вот она — ведьмина метла!

По крыше застучали тяжелые сапоги. Кажется, через минуту к нам присоединятся как минимум трое.

— Уходи, сейчас тут будут гости!

Она повернулась на шум и быстро кивнула.

— Ну, Кирилл, с богом! — напутствовала меня Белла, после чего быстро отступила назад, тут же скрывшись за изгибом крыши.

Я все собирался с духом. Понимая, что времени в обрез, я никак не мог заставить себя сделать первый шаг.

Семенов выскочил из-за широкой трубы с револьвером в руке, увидел меня в боевом костюме, от удивления споткнулся и чуть было не покатился вниз по крыше. Лишь каким-то чудом удержавшись, он вновь обрел равновесие и поднялся на ноги. Забрало моего костюма было поднято, и Семенов меня узнал.

Он покачал головой, словно не веря своим глазам, и я прекрасно его понимал. Такое не каждый день увидишь. Даже твари на площади слегка меркли по сравнению с блестящим боевым костюмом и закованным в него человеком, сидящим вдобавок на химмельштоке. Подобная картина могла родиться в умах обитателей желтого дома. Но в этом случае я дал фору всем городским сумасшедшим.

Вечно невозмутимый риттер явственно опешил, но быстро взял себя в руки и заорал, направляя на меня револьвер:

— Бреннер, стоять! Стреляю!

И выстрелил, не обманул! Если бы не костюм, я был бы уже мертв. Семенов стрелял метко, как на стрельбище. Пуля попала прямиком в доспех, но срикошетила, не причинив мне вреда. Доспех спас меня. Вот уж правда не знаешь, где найдешь, где потеряешь.

На крышу выскочили еще двое — и как только уцелели при бойне на площади? Зачем я сдался им при всех новых обстоятельствах — непонятно, разве что сказалось известное упрямство риттера Семенова. Даже не упрямство — упертость!

Развития событий ждать я не стал, лишь глубоко вздохнул, задвинул забрало на шлеме и нажал на выступ.

Химмельшток рванул в небо со скоростью снаряда. Если бы я не вцепился в руль изо всех сил, то тут же слетел бы вниз. Но я удержался, хотя это стоило мне определенных усилий. Хорошо хоть, что ноги были надежно зафиксированы стременами. Я вовремя вспомнил наставления Беллы и выпустил боковые крылья на доспехах. Полет стал более управляемым.

Я все набирал и набирал высоту. Семенов остался далеко внизу, как и крыши домов, площадь, люди, «страусы», чужаки. Куда там неповоротливому цеппелину, химмельшток оказался устройством совсем иного толка — неистовый, неудержимый. Небесный мехваген.

Все недавние мысли о том, что человек не рожден для полета, унеслись прочь вместе с ветром, облаками, проносящимися мимо, и стаями удивленных птиц.

Я быстро освоился с управлением. Все оказалось, как и обещала Белла, проще простого. Отклоняешь рулевую палку чуть в сторону — смещаешься в нужном направлении, тянешь на себя и одновременно жмешь на специальный выступ — набираешь высоту, толкаешь от себя — опускаешься вниз.

Вначале я так сильно надавил на скорость, что химмельшток мгновенно унес меня в небеса. Теперь же, когда я несколько освоился, то понял, что скорость надо регулировать плавно, иначе тело становится настолько тяжелым, что удержаться на химмельштоке, даже с усиленными мышцами, становится невероятно трудно. Доспех компенсировал эти неудобства, но лишь отчасти.