Сыночек в награду. Подари мне любовь

– Я не хочу, чтобы ты мстила им, Ева, – шокирует меня, но тут же объясняет: – Это не женское дело. С Игорем я сам разберусь, а ты… занимайся творчеством и самореализацией, – бегло скользит по мне ласковым взглядом и по-доброму улыбается.

– Спасибо, – касаюсь его предплечья, поглаживаю пальчиками стальные мышцы. – Ты прав. Просто мне еще нужно привыкнуть быть женщиной рядом с настоящим мужчиной, – шепчу с нежностью.

Замечаю, как стремительно меняется строгий профиль Тимура. Как дергаются желваки на скулах. Как уголки его губ ползут вверх, хоть он и пытается скрыть довольную улыбку.

– Какая ты лиса, – не выдержав, с хриплым смешком выдыхает он. И, покосившись на меня, улыбается еще шире.

Наслаждаюсь тем, что пробудила того самого чуткого, заботливого Тимура, а грозная личность если не исчезла, то оказалась забита в дальний угол его души. Подаюсь ближе и быстро целую моего мужчину в щеку. Морщусь от жесткой щетины и, хихикнув, расслабленно откидываюсь на спинку кресла.

– Мама и папа, – комментирует Владик, отчего наши лица начинают сиять еще ярче.

Папа… Может, и правильно. Тимур этого заслуживает.

Глава 50

Тимур

Несколько дней спустя

Пожимаю руку запыхавшемуся Воскресенскому, недовольно качаю головой:

– Ты опоздал, Костя.

– Задержался, друг, пробки и дорога отвратительная, – пожимает плечами, смахивает дождевые капли с коротких волос, а потом застывает, внимательно изучая меня. – А ты изменился. Сильно, – отмерев, уверенно стучит в дверь. – Так, идем. Не думаю, что нас не примут из-за того, что мы пришли на пять минут позже, – хлопает меня по плечу, приободряя. Но мне не до шуток.

– Иногда даже одна секунда может перевернуть все, – хмыкаю мрачно и переступаю порог кабинета, где должна решиться судьба моей семьи.

Нас встречает та же девушка, что брала образцы для теста ДНК у Евы, Владика и подонка Меркунова. А также… у меня. Я специально задержался в тот день, чтобы сдать анализ, и теперь ощущаю себя лжецом и уродом похлеще Игоря, потому что так ничего и не сказал моей фее. Сияющей, вдохновленной и такой счастливой в последние дни, что страшно все испортить. Хотя, кажется, я именно это и делаю. Она слепо доверилась мне, полностью открылась, позволила управлять ее жизнью и решать проблемы. А я эгоистично воспользовался этим, и теперь чувствую себя отвратительно.

– Тимур Викторович, ваш результат готов, – будто сквозь толщу воды пробивается заискивающий женский голос, а передо мной ложится тонкая папка с уже знакомым логотипом медучреждения. Врезался в мозг намертво, хотя мы с Евой пробыли здесь не так долго. Испепеляю папку взглядом и осторожно разворачиваю, будто в моих руках бомба замедленного действия, способная разнести все на атомы.

– Нам еще нужны документы Игоря Меркунова, – Воскресенский открывает портфель, достает какие-то бумаги. – Я юрист, представляю его интересы, – покосившись на меня, откашливается нервно. – Пока что… – добавляет сдавленно и с налетом вины, но в данный момент мне на все плевать. – У меня есть доверенность и согласие, – опускает нужные листки на стол.

– Да, секундочку, я уточню у начальства, – девушка, пытаясь нам угодить, но при этом ничего не нарушить, срывается с места так резко, что бейдж подпрыгивает и едва не слетает с ее груди.

Я же продолжаю вчитываться в результаты теста, отсекая себя от окружающего мира невидимым куполом. Не слышу, что говорит мне Воскресенский, игнорирую, когда он толкает меня в плечо, пытаясь вернуть в реальность, не замечаю, как за сбежавшим за «подкреплением» медработником с грохотом закрывается дверь.

Ничего не имеет больше значения. Кроме короткого заключения экспертизы и красивых круглых цифр, которые я гипнотизирую взглядом. Снова и снова, до конца не веря.

«Подтвержденное отцовство с вероятностью 99,9%»

– Владик – мой родной сын, – с трудом произношу и сам не узнаю свой голос.

– Ха! Я был прав, – чуть ли не выкрикивает Воскресенский, и с азартом бьет кулаком по столу. Ведет себя так, будто выиграл дело всей своей жизни. – Поздравляю, – хлопает меня по спине. – Я теперь ту клинику с землей сравняю. Всех врачей пересажаю. И кругленькую сумму у них отсудим. Да все заберем, что эти рукожопы за время существования заработали, – с воодушевлением готовит план мести. – Я предлагаю начать с того, что…

– Стой, – поднимаю ладонь, жестом заставляя его замолчать. – Мне нужен результат Евы.

– И так ясно, каким он будет, – равнодушно отмахивается Константин и откидывается на спинку стула. – Если ребенок твой, то он никак не может быть ее, – режет безжалостно мою душу на части. От его слов морщусь, как от физической боли.

– Я должен убедиться, – хрипло бросаю, ослабив ворот рубашки. Хватаюсь за последнюю призрачную надежду. Но жестокий Воскресенский забирает и ее.