Сын Зевса

Кратер, как всегда, без возражений принял приказ. Он стоял перед царем, сдержанный, невозмутимый. Александр давно уже заметил, как поседела его борода, как осунулось его лицо, как он постарел… В суете дел, пиров, забот и замыслов Александр не видел, не замечал самых близких людей. Они здесь, рядом, - и это хорошо. Но вдруг наступал час, когда словно каким-то беспощадным лучом освещалось лицо друга, и он с удивлением видел, что человек уже не тот, что он многое потерял - силу, молодость. Александр обнял Кратера.

- Но я отпускаю тебя не только вождем уходящих войск, - сказал он, - ты доведешь их домой и возьмешь на себя управление Македонией…

- А Антипатр? - прервал Кратер в изумлении.

- Ты возьмешь на себя управление Македонией, - твердо продолжал Александр, - Фракией и Фессалией. Антипатру я уже послал приказ явиться ко мне и привести молодое войско. Но не раньше, чем ты придешь в Македонию и примешь правление из его рук.

Македоняне, молча вздыхая, провожали своих стариков. Их уходило почти десять тысяч. С ними уходил их любимый полководец Кратер…

Старики шли со своей македонской выправкой, стройно держа ряды, все дальше, все дальше уходили они по желтой равнине.

В обозе стоял плач их азиатских жен и крик их азиатских детей.

МЕСТЬ ДИОНИСА

Вот и снова Экбатаны, прохлада гор и лесов, старый дворец мидийских царей с разноцветными зубчатыми стенами.

Царь принес жертвы - они были благоприятны. В угоду богам в городе прошумели эллинские игры и состязания.

И на вечернем пиру, в кругу близких друзей, Александр под тем же внезапным лучом озарения увидел своего любимого друга Гефестиона. Гефестион молча пил. Его похудевшее лицо было желтым, под глазами лежали коричневые тени.

- Все ли хорошо у тебя, Гефестион? - негромко, со страхом спросил Александр, заглядывая ему в глаза.

Гефестион ответил улыбкой:

- Ничего плохого не случилось.

- Что же томит тебя?

- Не знаю.

- Может быть, тебе неприятна твоя жена Дрипетида?

- Я не видел ее со дня свадьбы.

Александр нахмурился, закусив губу. Он приказал жениться Гефестиону на женщине, которая ему противна.

- Она мешает тебе?

- Я не знаю, где она.

Значит, дело не в Дрипетиде. Просто, как видно, он болен. Надо послать к нему врача.

А где его, Александрова, персидская жена Статира? Он тоже ее не видит. И она не является к нему. Это хорошо, что не является. Может быть, она поняла, что он женился на ней, лишь следуя своим замыслам смешать народы. А может, просто ненавидит его - за гибель своего отца, за гибель своего персидского царства…

После пира Александр велел врачу Главкию осмотреть Гефестиона - акарнанца Филиппа уже не было в живых.

Главкия вернулся к царю в полночь. Царь стоял на крепостной стене старого дворца. Он невидящими глазами смотрел на город, спящий внизу. Огромная медная луна висела в небе. Над ней остановилось длинное темное облако, зловеще подсвеченное оранжевым светом.

- Что?

- Он болен, царь. И ему не надо пить вина.

- Опасно?

- Нет. Если будет лечиться. Думаю, что это лихорадка.

- Это опасно?

- Врач должен находиться при нем. Но с ним трудно, царь. Он не хочет ничего слушать. Я сказал, чтобы он не пил так много вина. А он отвечает, что он пьет для бодрости, что иначе у него нет сил!

- Не оставляй его. Если отлучишься, вели другому врачу остаться при нем. Он лег?

- Да, царь. Он сказал, что очень хочет спать.

Александр спать не мог.

Что же с Гефестионом? Лихорадка. Но это не такая уж страшная болезнь. Он выздоровеет. Он должен выздороветь!

Александр повторил эти слова, стараясь поверить им. Но злые предчувствия томили его, и сердце его холодело от страха. На заре, так и не ложившись, он прошел в покои Гефестиона.

Гефестион сразу открыл глаза, и Александр с болью заметил, что глаза эти полны неестественного жаркого блеска и что тени на лице еще глубже.

Александр сел рядом. Они молча смотрели друг на друга. Александру показалось, что Гефестион прощается с ним.

- Ты что? - сказал он, бледнея. - Ты что?..

Гефестион как-то неловко, словно стесняясь, что болен, усмехнулся:

- Еще не умираю.

Александр встал, заглянул в кратер, стоявший на столе. Вино блестело на самом дне.

- Клянусь Зевсом, ты опять пил, Гефестион! Тебе нельзя пить вина, разве ты не знаешь?

- Меня мучит жажда. Как в Гедросии.

О, эта Гедросия! Она живет в них, в их крови, в их мозгу… Они прошли через ее губительное дыхание, они победили ее. Но так ли это? Не мстит ли им Гедросия за эту победу?

- Нам предстоит много дел, Гефестион. Мы с тобою построим новые корабли и обогнем Аравию. Мы возьмем аравийскую землю - там большие природные богатства, недаром ведь Аравию называют счастливой. Говорят, когда плывешь мимо ее берегов, то воздух полон ароматами… Мы и там построим новый город - Александрию Аравийскую. Ты сам - клянусь Зевсом! - ты сам будешь строить ее!

- Да, да, Александр…

Темные, пылающие глаза Гефестиона глядели куда-то в пространство. Александр, увлеченный своими замыслами, продолжал: