Сын убийцы миров

– Может быть глянуть хотя бы не во время еды, а чуть позже? – простонала я, едва преодолевая неприятные ощущения в районе желудка.

А сама, между тем, изо всех сила напрягала свое вновь обретенное чудесное зрение, дорогой подарок одной из гривен (что б ей пусто было!), пытаясь рассмотреть: куда все-таки эта мерзость так стремится? Ох уж это любопытство, которое сгубило кошку да и всех остальных!…

Надо признать, олегов спир, которого я принялась рассматривать, сейчас был особенно нехорош: жирный, с сальной желтизной, вальяжно пульсирующий… Он упорно тянулся в моем направлении, явно намереваясь прикоснуться своим толстым отростком…

Я уже собиралась отпрыгнуть – ну кто в состоянии такое выдержать? – и вдруг краем глаза заметила встречное движение. Прямо из-под своей руки, в которой крепко зажата сладкая пищевая плитка. К отростку олегового спира тянулся другой отросток – красновато-смущенный, конфузливый, трепещущий своей эфирной плотью. Похоже – щупалец моего спира.

Открыв рот и замерев, я наблюдала, как две эти гусеницы в воздухе встретились, ласково потыкались друг о друга, а потом и вовсе переплелись, образовав нечто вроде узла из двух толстенных канатов – красноватого и желтоватого. Полупрозрачно-отвратительных.

Я попятилась.

Канаты медленно, нехотя, развязались, прощально мазнули друг друга своими отростками (поцеловались, что ли?) и неторопливо втянулись. Каждый на своего хозяина. Или на свою жертву? Или в свое корыто с похлебкой? Особенно меня доконал их финальный поцелуй. Вы видели как лобызаются свиньи? Я лично не видела, но представляю, что это должно выглядеть именно так!

Мои ослабевшие пальцы разжались, сладкая плитка свалилась на пол.

– А-а?… – бессмысленно проблеяла я.

Серега нагнулся, поднял плитку, с сожалением осмотрел. Он проявлял иногда большую хозяйственность и сильно расстраивался, если добро пропадало. Сейчас, после некоторых сомнений он все же пересилил себя и бросил плитку, побывавшую на полу, в местный утилизатор – большое белое блюдо на полу в виде экзотического цветка.

Будто кто-то щелкнул пальцами – и моя плитка растаяла на глянцевой поверхности утилизатора. А я пришла в себя.

– Что это было? – спросила испуганно.

– Ну ты, сестренка, сама ее, вроде, выбросила? – недоуменно поднял глаза Серега. – Я и положил ее в мусопровод! Чего ей на чистом полу валяться?

– Подозреваю, что то была любовь, – бесстрастно пояснил Олег. – Вторая сторона наших с тобой отношений – та, о которой я тебе все время говорю.

– Спирская любовь? Они еще и любовью занимаются? О, боже…

– Вообще-то, это большая редкость. Если честно, то я наблюдал взаимную тягу спиров всего раз пять. В том числе – у мамы и отца. А обычно спиры своих соплеменников не жалуют. Куда там! Ведь все они друг другу конкуренты. Вон сколько бесхозных спиров вокруг болтается – голодных, щуплых, некормленных почти до полной прозрачности… И каждый мечтает на человека подцепиться! А если уж подцепиться удалось, если он первым влез на новорожденного – то тут все! Спир других к своему носителю-человеку ни за что не подпустит!

– А у нас с тобой, значит, наоборот?…

– Сама видишь. Стоит нам оказаться рядышком – тут же начинаются объятия и ласки…

– И ты решил, что секс двух инопланетных тварей, которые паразитируют на нас – это достаточное основание и для нашей с тобой женитьбы? Извини, конечно, но этот повод для знакомства по-моему не вполне подходящий! Мне еще спирят на себе таскать не хватало!

– Вот насчет спирят – не знаю… Процесса воспроизводства спиров я никогда не видел. Малышей может и видел – но как их отличить? Они все вокруг маленькие – пока голодные.

– Надо было не вокруг смотреть, а на человека-носителя! – ворчливо заметила я. – Как увидел бы на ком целую гроздь спиров – сразу бы понял, что это мать с новорожденными!

– Гроздь не видел. Двух спиров на одном человеке – это да, видел. На нашем царовом величии. Но только на нем одном. И подозреваю, что это было не правило, а исключение. Может даже результат какой-то очень тонкой селекции…

– Не морочь мне голову царовой селекцией! Просто признай, что был не прав. Что обманывал меня, несчастную девушку. Завлекал в свои малолетние сети. Только уверяю – я не из тех, кого возбуждает зрелище спиров, занимающихся любовью. Тем более прямо на мне! Бр-р… Так что поищи других извращенок!

– Но ведь твой спир – это и есть ты… – мягко сообщил Олег.

– С какой это радости? – взвилась я. – Он на мне паразитирует, он меня жрет где-то в других измерениях – но, уверяю тебя, я все-таки к себе получше отношусь! И себя с этой скотиной равнять никак не собираюсь!

– Не равнять… Вы с ним никак не можете быть равны. Вы соотноситесь как часть и целое. А любой математик скажет тебе, что целое не может равняться своей части.

– Я – часть спира? – ахнула я. – Что ты мелешь?

– Наоборот. Спир – часть тебя.

– Он мой паразит! Глист инопланетный!

– Для твоего человеческого тела – да. Хотя, скорее, все-таки не паразит, а симбионт. Но для твоей личности спир – составная часть. Неотъемлемая. Необходимая.