Сын убийцы миров

– Оттуда – конечно. Но спиров и здесь полным-полно! Уж лучше иметь на себе привычного спира, который с тобой с самого твоего рождения, чем цеплять на голову какого-то нового!…

– Как – с рождения? Олежка, тебе плохо? Опомнись! Я полчаса назад туда, в «псарню» эту зашла! Впервые в жизни! С какого с рождения?!

– Елена, – мягко сказал он. – Пойми, спиры живут не только там, за дверью с окошком. Ведь и собаки живут не только на псарне. Псарня – это для избранных, высокопородных, заслуженных. А вокруг псарни великое множество всяких бродячих псов. И спиров бродячих. На Земле их – не меньше. Тут, на «псарне», для небольшого числа спиров-сторожилов, созданы особые, комфортные условия. Восстановлена их естественная среда обитания. Может быть для этого даже взят фрагмент их пространства, их мира. Но вокруг нас с тобой… да оглянись только! Теперь ведь и ты способна их видеть!

Я отвернулась наконец от Олега и посмотрела туда, куда он указывал – в пространство коридорчика позади.

И увидела.

Спиры были везде. Маленькие – гораздо мельче тех, что сидели в «псарне». Юркие. Торопливые. Они так и мельтешили по полу, периодически подпрыгивая. Иные и довольно высоко. Они были не столь насыщенно-дымного цвета. Скорее голубоватые, совсем почти прозрачные… Но их было много, очень много!

Ощущение – будто залез обеими ногами в серпентарий.

Вот тут мне, и правда, стало дурно.

***

– Извини, – попросил Олег, когда я открыла глаза. – Не думал, что на тебя это произведет такое сильное впечатление. Даже не предполагал.

А с его головы прямо к моему лицу свешивался жирный, дородный спир. И пульсировал всеми оттенками серого. Весьма напоминая сытого дождевого червя, выбравшегося из свое земляной норки на асфальт, погреться…

Я сделала попытку вновь упасть в обморок, но второй раз этот номер не прошел. Сознание не желало покидать меня. Да и падать было некуда – я уже и так лежала. На полу, на заботливо подстеленной голубой джинсовой куртке – Серега пожертвовал.

– Сестричка, может ты просто голодная? – озабоченно спросил он, склоняясь ко мне и протягивая открытую питательную плитку ярко-красного цвета. – Ты не думай, я ее не кусал! Я ее только-только из кармана вытащил!

А спир полз и по его груди, хвостом удерживаясь где-то на щетине затылка. Бурый, вязкий, довольный.

Тут уж я не выдержала и спрятала лицо в ладонях. Правда, немедленно себя отругала и глаза вновь открыла. Как раз вовремя: чтобы увидеть как Матвей отталкивает от моего лица питательную плитку, выговаривая Сереге:

– Не мучай княгиню – вишь, ей и так худо!

А по руке его – именно по той, которой он отталкивал плитку, вилась полупрозрачная ложноножка матвеева желтушно-водянистого спира. Основной частью своей устроившегося прямо на матвеевом лице. И жадно лакающем что-то из его открытого глаза Акинфовича.

Я опять зажмурилась, подавила рвотный позыв и спросила:

– Олег, ты видишь то же что и я? Всех этих червей, ползающих по людям?…

– Конечно, – был мне ответ.

– Но это же невыносимо! – сообщила я, не открывая глаз.

– Ты быстро привыкнешь. Их легко не замечать. Ты будешь заниматься своим делом, они – своим. Тем более что они почти прозрачные.

– Но они же нас жрут! – я открыла глаза и указала дрожащей рукой на очевидный факт: судя по пульсирующим переливам, его собственный спир как раз в это время что-то сжевывал с олегового правого уха.

– Не жрут, а всего лишь подъедают, – утешил Олег чуть скосив глаза и даже не сделав попытки отогнать прочь противное животное. – Они делают это постоянно. И, если хочешь знать, по большому счету – это единственная причина, по которой они пошли на такое одолжение: стали жить с людьми. Иначе какой смысл им таскаться за каждым из нас? Они питаются. Нами. Почему бы и нет? Ведь они едят очень аккуратно, откусывая нас совсем маленькими крошечками. К тому же, мы откушенное очень быстро восстанавливаем.

– Я не хочу, чтобы мною кто-то питался, – простонала я. – Даже если очень-очень аккуратно…

– Не беспокойся, большую часть времени они питаются даже не нами, а продуктами нашей жизнедеятельности.

– Какими продуктами? – совсем обалдела я. – Калом и мочой, что ли?

– У человеческого тела много отходов, – терпеливо пояснил Олег. – Кроме кала, мочи, пота, слез и других видимых проявлений жизнедеятельности нашего организма, есть еще и невидимые. Наше излучение, например. В самых различных частях спектра – от инфракрасного до ультрафиолетового. Другие излучения, не фотонной природы. Поля – магнитные, электромагнитные, гравитационные. Да что там! Каждый из нас – как грандиозная, постоянно работающая фабрика. Столько шлаков и отходов летит из нас наружу!…

– И вот это все спиры едят?

– По-моему, как раз то что я упомянул, они и не едят. Я долго приглядывался – и к своему спиру, и к спирам других людей – все-таки, нет… Они вообще не едят нас в видимой нашей части. лакомятся чем-то другим, невидимым…

– А я видела, – сообщила я гордо. – Они слизывают что-то. Или сгрызают. Что-то такое, что проступает даже через скафандры.