Сын тысячелетнего монстра - 2 (СИ)

Я открыл эйслобол и сделал уверенный шаг вперёд. Ландшафт… ландшафт практически не поменялся — тоже джунгли, но слегка другие. В сотне метров виднелась, объятая утренним туманом громадная каменная пирамида. Проверять, гунгарская она или нет, я, разумеется, не стал. В моих планах было открыть эйслобол и свалить как можно дальше из Гунгара.

Но ничего не выходило…

Я определенно находился на границе созвездия, ибо чувствовалась близость Зоны, но эйслобол ни в какую не хотел открываться. Причин этому могло быть две: первая — у этого созвездия нет астрологических троп до других созвездий и звёзд; вторая, и более вероятная — астрологические тропы были, только навыка на их открытие у меня не хватало. Или, возможно, тут был замешан какой-то особый секрет гунгарцев…

Времени рассуждать не было, и потому я пошёл на крайний вариант — пойти в Зону не через эйслобол, а напрямую. Это чревато большими проблемами, но выбора никакого не оставалось.

Я оставил попытки создать эйслобол и побежал прямиком в Зону, однако успех меня тут не ждал… Уже через несколько метров меня окружил отряд гунгарцев, вооруженных копьями. И это были не какие-то простейшие копья, а высокотехнологичное гунгарское оружие — остриём копья служил красный светящийся кристалл, материал которого был никому неизвестен.

Такими чертями я себе их и представлял: красные, рогатые и очень опасные… Ранг каждого был не ниже мастера.

— Мужики, я тут случайно оказался, прямо на пять секунд зашёл… Может, вы сделаете вид, что просто меня не видели?…

Разговоры гунгарцам были не интересны. Единственный из них, не вооруженный копьём, создал цепь от своей руки до моей шеи, и повесил на меня ошейник. Способность использовать анхе исчезла мгновенно, да и ведьмачьи силы резко пропали.

Гунгарец потянул цепь, и я свалился на землю. Сделать я уже ничего не мог, однако к ошейнику полагались ещё и кандалы, сковывающие мне руки за спиной. Легко меня повязали… Даже сопротивления оказать не смог…

Без какого либо обсуждения гунгарцы разделились — двое с копьями повели меня в сторону пирамиды, а остальные, по всей видимости, пошли продолжать дежурство. Задержал меня, судя по камуфляжной форме, отряд пограничников.

Один из конвойных получил цепь от моего ошейника, и мы двинули вперёд. Пройдя рядом с пирамидой, гунгарцы свернули на протоптанную дорожку, чуть позже сменившуюся на дорогу из мелкой гальки. Когда мы практически дошли до города гунгарцев, то снова свернули, в этот раз уже до моего конечного пункта назначения…

Тюрьмой гунгарцам служило длинное и довольно большое каменное здание, половина которого находилась над землей, а половина, судя по спуску, ведущему к входу, располагалась ниже уровня земли. Открылись здоровенные железные врата, размером в два человеческих роста, и мы спустились в самый нижний ярус этой преисподней.

Внутри располагался тоннель с черными рисунками на стенах, уходящий куда-то вглубь здания. Правда, долго рассматривать окружение мне не пришлось — врата закрылись, и пропал какой-либо намёк на свет.

Гунгарцам, в отличие от меня, темнота никак не мешала, в то время как я несколько раз был близок к падению, в особенности, когда мы стали подниматься по винтовой лестнице. Пройдя несколько этажей, я увидел слабые блики света. Мы вышли к длинному коридору, по обеим сторонам которого располагались тюремные камеры.

— Свежее мясо! — закричал кто-то с этажа, и заключенные из всех камер оживились.

Кто находился за решёткой, видно не было, свет был только в коридоре, почти не попадая внутрь камер. Но, судя по шуму, заключенных здесь было довольно много… Гунгарцы захватывали в плен людей и представителей других рас для своих кровавых жертвоприношений. Наверно, здесь были и такие, как я — попавшие сюда случайно, однако большинство, скорее всего, заволокли целенаправленно.

Два копейщика передали меня гунгарцу в чёрной военной форме, и тот создал выше моей головы круг, просканировавший всё моё тело. Гунгарцы обменялись парой фраз, причём, что удивительно, я не понял ни единого слова из их грубого языка — видимо, использовали двойные смыслы.

Тюремщик снял с меня кандалы и цепь, оставив только ошейник. Мне открыли дверь камеры, и я вошёл внутрь, понимая, что уйти от этой участи никак не получится.

Когда тюремщик ушёл достаточно далеко, я позволил себе размять руки, слегка онемевшие от неудобного положения. Глаза постепенно привыкли к темноте камеры, и я смог разглядеть четырёх моих сокамерников. Они, сидя у стенок, тоже с любопытством меня рассматривали, все, кроме одного, сидевшего в левом углу.

— Привели пограничники… — сказал худощавый старик, обращаясь как будто к самому себе. — Давно не было хаофаров, забредших сюда случайно.

— Хаофары? — переспросил я. — Кто это?