Сын Солнца

Рамзес засомневался, действительно ли он разговаривает со своим старшим братом: какой добрый дух превратил хитрого придворного в поборника справедливости?

— Я охотно принимаю твое предложение.

— Ничто не могло бы доставить мне больше радости, чем это открытое сотрудничество! Я начну с того, что вычищу свои собственные конюшни, а потом мы примемся за конюшни царства.

— А там много грязи?

— Сети — великий правитель, его имя останется в Истории, но он не может заниматься всем и всеми! Когда ты вельможа, сын и внук вельможи, то приобретаешь дурные привычки и присваиваешь себе чужие права. Ты как соправитель можешь положить конец этому попустительству. В прошлом я сам извлек из него выгоду, но это время прошло. Мы братья, и Фараон отвел для каждого из нас свое место в жизни: вот истина, которой мы должны подчиниться.

— Это мир или перемирие?

— Мир, окончательный и бесповоротный, — заявил Шенар. — Мы много ссорились и оба согласись, несем за это долю ответственности. Но эта братоубийственная борьба бессмысленна. Ты соправитель, я распорядитель протокола. Давай оказывать друг другу помощь на благо страны.

Когда Шенар ушел, Рамзес остался в недоумении: была это ловушка, перемена стратегии или искреннее стремление к дружбе?

Глава 40

Фараон собрал Большой Совет вскоре после завершения рассветных ритуалов. Все искали спасительной тени от раскаленных лучей солнца. Некоторые придворные толстяки сильно вспотели и приказывали обмахивать себя веерами.

К счастью, в приемной зале Фараона было прохладно. Искусное расположение высоких окон обеспечивало циркуляцию воздуха, делавшую это место приятным в жару. Равнодушно относившийся к моде, Фараон был одет в простое белое платье, тогда как некоторые вельможи, казалось, состязались между собой в элегантности одежд. В этом внеочередном совете участвовали визирь, верховные жрецы Мемфиса и Гелиополиса и Глава стражи пустыни.

Рамзес, сидевший справа от отца, наблюдал за ними. Боязливые, беспокойные, тщеславные, уравновешенные… Разные люди собрались здесь, под верховной властью Фараона, который один объединял их. Не будь его, они разорвали бы друг друга на куски.

— Глава стражи пустыни принес плохие новости, — сообщил Сети. — Пусть он говорит.

Важный вельможа лет шестидесяти прошел все ступени власти, прежде чем достиг ее вершин. Спокойный, сведущий в своем деле, он знал все тропинки западной и восточной пустынь и поддерживал безопасность на этих обширных пространствах, по которым проезжали караваны и отряды рудокопов. Он не стремился ни к каким почестям и готовился спокойно провести старость в своем владении в Ассуане, поэтому его заявления были выслушаны с большим вниманием, тем более, что его редко приглашали выступать в таких торжественных обстоятельствах.

Группа золотоискателей, месяц назад отправившаяся в восточную пустыню, исчезла.

За этим ошеломляющим известием последовало долгое молчание. Молния, брошенная богом Сетом, не смогла бы произвести больший эффект. Верховный жрец бога Пта попросил слова у Фараона, и тот предоставил его ему. Согласно ритуалу Большого Совета, участники высказывались только с согласия правителя, и каждого выступающего слушали не прерывая. Как бы ни был важен предмет обсуждения, никакого беспорядка и шума не допускалось. Поиск верного решения начинался с уважения к мыслям другого.

— Вы уверены в своих сведениях?

— К сожалению, да. Обычно в таких случаях непрерывная цепь гонцов постоянно держит меня в курсе продвижения похода, его трудностей или даже провала. И вот уже несколько недель у меня нет никаких новостей.

— Такого раньше никогда не было?

— Нет, бывало, но в смутные времена.

— Может быть, это нападение бедуинов?

— На этом участке маловероятно. Стража порядка зорко следит за обстановкой.

— Маловероятно или невозможно?

— Никакое известное нам племя не может настолько нарушить ход экспедиции, чтобы от нее не поступало совсем никаких известий. Отряд опытных стражей охранял золотоискателей.

— Каковы ваши предположения?

— У меня их нет, но я очень обеспокоен.

Золото пустынь поступало в храмы. «Плоть богов», нетленный материал и символ вечной жизни, оно придавало произведениям мастеров несравненный блеск. Государство же использовало его как средство оплаты за некоторые привозные товары или в качестве дипломатических подношений иноземным правителям для поддержания мира. Нарушения в добыче драгоценного металла были недопустимы.

— Что вы предлагаете? — спросил Фараон у главы стражи пустыни.

— Незамедлительно послать туда армию.

— Я возглавлю поход, — объявил Сети, — и соправитель будет сопровождать меня.

Большой Совет одобрил это решение. Шенар, поостерегшийся вступать в обсуждение, сказал брату после Совета несколько вдохновляющих фраз и пообещал заниматься его делами, которые он снова передаст ему сразу после его возвращения.