Сын Солнца

И перед Туйей, и перед простой служанкой Нефертари оставалась сама собой, всегда внимательной и спокойной, она обладала всем тем, чего так не хватало Рамзесу: терпением, сдержанностью и мягкостью. Каждый ее поступок был отмечен печатью будущей царицы. С первого мгновения Рамзес осознал, что она будет незаменимой.

В них росла любовь, сильно отличающаяся от той, которую Рамзес испытывал к Красавице Изэт. Как и она, Нефертари умела отдаваться удовольствию и наслаждаться страстью своего возлюбленного, но даже когда их тела сливались, иной свет сиял в ее глазах. Нефертари, в отличие от Красавицы Изэт, разделяла все самые сокровенные мысли Рамзеса.

Когда наступила зима двенадцатого года царствования его отца, Рамзес попросил у него разрешения отвезти Нефертари в Абидос, чтобы она смогла увидеть и пережить мистерии Осириса и Исиды. Царская чета и соправитель с супругой все вместе отправились в священный город, где Нефертари была посвящена в мистерии.

На следующий день после церемонии царица Туйя передала ей золотой браслет, который она должна была надевать во время исполнения ритуалов в качестве помощницы супруги фараона. Молодая женщина была растрогана до слез. Пройденный ею путь не увел ее от храма.

— Мне это не нравится, — пожаловался Амени.

Зная ворчливый характер своего личного секретаря, Рамзес иногда не очень внимательно прислушивался к нему.

— Мне это совсем не нравится, — повторил он.

— Тебе попался некачественный папирус?

— Не беспокойся, я бы не взял его. Ты ничего не замечаешь вокруг себя?

— Здоровье Фараона в порядке, моя мать и супруга — лучшие в мире друзья, в стране — мир, Гомер пишет… Чего еще пожелать? Ах, да! У тебя все еще нет невесты!

— Мне некогда заниматься этой ерундой, ты ничего больше не заметил?

— Если честно, нет.

— Ты утонул в глазах Нефертари. Как упрекнуть тебя в этом? К счастью, я за всем слежу и ко всему прислушиваюсь.

— И что же ты слышишь?

— Тревожные слухи, твою репутацию пытаются подорвать.

— Шенар?

— Нет, в последние месяцы твой старший брат ведет себя на удивление скромно, но зато со стороны двора раздается все больше замечаний.

— Это не имеет значения.

— Я не согласен с тобой.

— Я уберу со своего пути всех этих пустословов!

— Они знают это, — заметил Амени, — поэтому и будут бороться с тобой.

— За пределами дворцовых коридоров или приемных залов своих роскошных поместьев у них ни на что не хватит смелости.

— Ты говоришь верные слова, но я боюсь, что мои враги вступят в сговор.

— Сети выбрал своего наследника, остальное — лишь вздорные пересуды.

— Ты думаешь, Шенар смирился?

— Ты сам только что признал, что он ведет себя тихо.

— Именно это меня и беспокоит, это так на него не похоже.

— Ты слишком много волнуешься, друг мой. Сети защищает нас.

— «Пока он жив», — подумал Амени, решившись предостеречь Рамзеса от опасности, грозившей ему.

Глава 50

Дочь Рамзеса и Нефертари прожила всего два месяца. Тщедушная и болезненная, она вернулась в царство теней. Нефертари чрезвычайно тяжело переживала это, и ее состояние беспокоило врачей. В течение трех недель Сети лечил ее гипнозом, давал ей энергию, необходимую, чтобы победить горе.

Рамзес почти все время находился возле своей супруги. Нефертари ни разу не пожаловалась. Смерть очень часто уносила младенцев, не считаясь с их происхождением. Нефертари любила Рамзеса и готова была еще дать ему детей.

Маленький Ка отлично чувствовал себя, он был на попечении няньки. Красавица Изэт занимала все более видное место в высшем обществе Фив. Она благосклонно выслушивала жалобы Долент и ее мужа, удивляясь, что Рамзес совершил такой несправедливый поступок. В этом большом южном городе боялись прихода соправителя к власти, думая, что он станет деспотом, не заботящемся о законе Маат. Красавица Изэт пыталась возражать, но против ее мнения выдвинули столько аргументов, что она не знала, что и отвечать. Как она может любить тирана, ненасытно рвущегося к власти, чудовище, лишенное всяческих чувств? — спрашивали ее.

Ей опять вспомнились слова Шенара.

Сети не давал себе больше ни минуты отдыха, но как только среди многочисленных дел выдавалось немного свободного времени, он вызывал Рамзеса. Отец с сыном беседовали в саду дворца. Сети, совсем не любивший писать, излагал свои заветы устно. Другие цари составляли сентенции, чтобы подготовить своих наследников к царствованию, он же предпочитал передать знание из старых уст молодому слуху.

— Этого знания будет недостаточно, — предупредил он, — но оно равносильно щиту и шпаге пехотинца: оно позволит тебе защищаться и нападать. В дни счастья каждый будет присваивать эту заслугу, когда же придет беда, ты один будешь виновным. Если совершишь проступок, не обвиняй никого, кроме себя, и исправляй его. Именно так следует распоряжаться властью: постоянно выпрямлять мысль и деяние. Пришел час доверить тебе поручение, где ты сможешь проявить себя.

Это откровение не порадовало Рамзеса. Он бы еще долгие годы слушал своего отца.