Сын Солнца

— Это кто это тебе отец? — со смехом осведомился самый молодой из прорицателей. Он откинул капюшон, открывая веселое курносое лицо и длинные золотые кудри. Из-за возраста скальд короля Звайнальд Тихие Струны считался среди вёльвов самым легкомысленным. Двое остальных воззрились на него с крайним осуждением. Но именно ему была дарована свыше песенная одержимость. Он мог напеть человеку судьбу, мог исправить беду, спев жизнь по-иному, мог в редких случаях изменить события прошлого и будущего. Это был высокий дар и настоящее проклятие. Все понимали, что нести его дано не каждому.

Звайнальд продекламировал:

Слушай, дисса ожерелий,
У меня такое чувство,
Что сегодня ты поедешь
Далеко за наши стены.

Дея смутилась: она не собиралась в путь, и перевела вопросительный взгляд на остальных вёльвов.

— Что правда, то правда, — крякнул второй. — Дорожка тебе предстоит не из легких. — Он мял толстыми пальцами подбородок и, кажется, смущался. Этого прорицателя звали Риульф Берсерк. В прошлом он был воином, да и сейчас еще носил на поясе увесистый топор, а под плащом тяжелую кольчугу. Лицо Риульф имел добродушное и простоватое, но тот, кто хоть раз видел его в минуты боевого безумия, уже никогда не обольщался на счет этого «старца».

— Нам надо поговорить с вашим высочеством насчет очень важного дела. — Вот Огмис, третий из вёльвов, всегда брал быка за рога. Он выражался прямо и ясно, только от этой ясности на Дею почему-то веяло холодом. — Помнит ли ваше высочество древние легенды, связанные с родом королей Ареаса? — строго вопросил старик. Его дубовая палка чертила на пыльных плитках у ног принцессы узор из переплетающихся рун.

— Да, отец мой. — Девушке стало не по себе. В отличие от Звайнальда и Риульфа у нее никогда не ладились отношения со старшим из вёльвов. Он был одержим… мудростью. Его незамутненная чувствами мысль как нож взрезала пространство и время. Он всегда знал кратчайший путь к цели и прокладывал его, не считаясь с чужими судьбами.

— Ты помнишь, что мы говорили тебе о первенце короля Алдерика? — продолжал свой допрос Огмис.

Дея кивнула.

— Тогда следуй за нами.

Старик двинулся впереди. Звайнальд и Риульф пошли рядом с принцессой.

— Мы идем на Западный бастион, — пояснил скальд, слегка приобняв девушку за плечи. — Ты вся дрожишь! Этот Огмис умеет нагнать на людей страху! Ничего особенного, просто посмотришь на лагерь атлан и кое-кого там увидишь… — Его голос был заговорщическим и, как всегда, насмешливым. У Деи слегка отлегло от сердца. — Помни: против твоей воли тебя никто ни к чему принудить не может. Все в твоей власти. Старые легенды — это только старые легенды. А тот, кто сидит наверху, — Звайнальд потыкал пальцем в небо, — в любой момент может все переиграть.

Огмис обернулся через плечо и полоснул собрата гневным взглядом. Все знали, что Звайнальд — вольнодумец. Для него не существовало ничего заранее предопределенного. Он верил, что Провидение по великой благости может все исправить к лучшему.

Спутники уже стояли на площадке Западного бастиона, откуда лагерь атлан был виден как на ладони. Риульф, в широченном плаще которого всегда помещалось немыслимое количество полезных вещей, извлек из складок деревянную трубу с хитро вделанными в нее изумрудами. Этот драгоценный камень имеет свойство увеличивать предметы. Его кристаллы были отполированы и размещены друг за другом таким образом, что смотревшему казалось — вытяни руку и схвати все, что расположено на противоположном берегу.

— Это он. — Огмис приложил трубу к лицу Деи.

Девушка облизнула разом пересохшие губы. Впервые в жизни она наблюдала врагов так близко. Если не считать боя, конечно. Атлан, эти грязные животные, отпугивали гиперборейцев. Теперь Дея с противоестественным любопытством разглядывала их шатры, оружие, смуглые — черные, на ее взгляд, — лица.

— Ты его видишь? — настойчиво потребовал ответа старец.

Нет, она его не видела. Пока. А когда увидела, сразу перестала слышать сердитый голос вёльва. Слова Огмиса отлетали от нее, точно ореховая шелуха от стенки.

То, что он — это он, стало ясно сразу, как только Дея наткнулась глазами на рослого атлан в алом плаще с застежкой в виде леопардовой головы. Он вышел из шатра, потянулся и брякнул пластинами на панцире, а какой-то толстяк пристроился поливать ему на руки воду из кувшина. Незнакомец умывался и фыркал, а принцесса не могла отвести глаз от его лица.

Это было лицо, которое она ненавидела и любила всем сердцем. Лицо короля Алдерика. И лицо принца Ахо. Даровало же Небо ее отцу и господину таких одинаковых сыновей!

— Теперь ты видишь все сама. — Огмис отобрал у принцессы трубу. — Этот родился на два года раньше. Пророчество о наследнике трона Ареаса, который должен появиться на свет от тебя и старшего сына Алдерика, касается не Ахо, а этого… атлан. Он будет править нашим народом на новых землях.