Сын отца своего

— Все полководцы учились по картам, по макетам да по истории войн. И раз мы знаем, что никакие умные машины не заменяют командирской головы, раз нужда в полководцах не отпадает, я, Андрей Андреевич, с удовольствием каждый день буду заниматься с любым лейтенантом, капитаном или майором, который этого хочет. И такого командира за здорово живешь никому в обиду не дам. Это, к слову, о Ермакове, если вам еще придется что-нибудь услышать. Советую и вам таких, как Ермаков, в любимчики зачислять.

Юргин хмыкнул.

— Да, Андрей Андреевич, это один из самых перспективных молодых офицеров полка. Я видел взвод Ермакова на тактических занятиях. Это тот взвод, который в бою растреплет посредственный батальон.

— Так уж и батальон? — усмехнулся Юргин.

— Да, Андрей Андреевич. Если такие вещи случаются на учениях, то на войне… Тут вот что еще… Я ведь и сижу с иным допоздна, сложными задачками нагружаю не ради одной тактической подготовки. В двадцать три года взвод не ноша, а молодежь — народ увлекающийся. Юргин помолчал, потом вздохнул:

— Спокойной вам ночи… Хорошо-то сегодня как — уходить домой не хочется! Дождичка бы еще… А с Ермаковым что ж? Лейтенанты нынче, если который не ленится, на взводах не засиживаются. Пусть вот и его взвод покажет себя на осенней проверке. И вакансию ему далеко искать не надо.

— Неужто Ордынцев?..

— Возможно, он…

— А ваше слово, Андрей Андреевич?

— Мое слово будет. Завтра же поговорю со Степаняном. Нельзя под одну гребенку стричь всех: иной в тридцать лет развалина, а Ордынцев еще даст фору кое-кому из юношей. Вот считают его недалеким человеком, а чуть что — к Ордынцеву же и бегут за справками да советами. Где еще найдешь ротного с таким опытом? — Помолчав, спокойнее продолжал: — Плохо, если бы все на Ордынцева походили, но и без Ордынцевых нет армии. Пороха не выдумают, нет, но положенное и предписанное исполнят до конца. Разве мало?

— Два толковых командира в одной роте… — задумчиво произнес начальник штаба. — И чего бы им не сработаться? Как в той пословице: два медведя в одной берлоге…

— Мы не в берлоге, — сухо прервал Юрган. — Мы в армии. И я прошу вас при случае напомнить тому же Ермакову, что начинается армия с дисциплины. В обход командира здесь ничего не делается. Если он станет забывать это, однажды такую беду наживет, что ни я, ни вы, ни сам командующий его не вытащат. Ну все, спать пора. Ваш любимчик небось уж десятый сон досматривает, а тут ломай из-за него голову.

* * *

Ни десятого, ни первого сна Ермаков в тот час еще не видел. Он возвращался домой пешком, плохо отдавая себе отчет в том, что произошло в его жизни после того, как нажал кнопку звонка у дверей Полипы.

…Тот же взгляд, радостный и удивленный, какой запомнился ему в последний момент на автобусной остановке, и прижатая к груди рука.

— Ты?..

— Я забыл, — сказал он, — забыл тебе сообщить, что еду на отборочные. И боюсь без твоего подарка… Видишь, становлюсь суеверным, как настоящий спортсмен.

(На тех состязаниях он так старался, что рукав футболки лопнул по шву, и Полина взяла ее починить.)

— Ой, что же ты за порогом? — спохватилась девушка. — Входи. Господи, вот уж не ждала сегодня, хоть бы приготовилась. — И, закрыв за ним дверь, смущенно добавила: — Соседи у меня любопытные.

Она провела его через полутемный коридор в комнатку с горящей настольной лампой, с узким диваном у стены, с такой же узкой, тщательно застеленной кроватью, стала торопливо убирать со стола бумаги.

— Второй день над докладом мучаюсь, — говорила, словно оправдывалась. — Профсоюзное собрание… Опять брак, жалобы, а люди у нас в большинстве пожилые, мне их как-то и ругать совестно, и обижаются некоторые. Приходится выбирать слова. А в докладе особенно — при всем народе говорить буду.

Ермаков смотрел на ее тоненькие ключицы в разрезе платья, и снова нежность охватывала его. Было ему и чуточку неловко, и непривычно спокойно, и уютно, как дома.

— …Вчера сделала одной мастерице замечание, а она мне: «Ты, дочка, с мое потрудись, потом учи…» Это начальнице своей — «дочка»! Хорошо вам, военным.

«А что, если вправду — возьму и останусь навсегда?.. Если оставит… Нет, брат, все не так просто… Тебе, Ермаков, даже и до утра в гостях нельзя засидеться, потому что не предупредил ты ни командира, ни посыльного, где искать тебя на случай общего сбора… Да и в том ли только дело?! Зачем все это?.. И почему уходить не хочется?..»

— Чем же я буду угощать тебя? — Полина стояла перед ним по-прежнему немножко растерянная. — Правда, магазин рядом, ты подожди, я мигом.

— Ничего не надо. Я слово дал победить и теперь на железном режиме.

Он встал.

— Уже уходишь?

Потупившись, Полина подошла к гардеробу, достала аккуратный сверток, подала молча.