Сын Нептуна

Внезапно семейная история перестала казаться Фрэнку такой уж скучной. В голове забурлили вопросы об этих силах, дарах, крови Пилоса, о загадочном лагере и о том, кем был его отец. Но ему не хотелось опять прерывать бабушку, не хотелось, чтобы она умолкала.

– У всякой силы есть цена, Фай, – продолжала она. – Прежде чем исчезнуть, богиня указала на огонь и сказала: «Он будет сильнейшим в вашем клане, величайшим. Но Судьбы решили, что он окажется и наиболее уязвимым. Пламя его жизни будет ярко и скоротечно. Как только этот кусочек дерева – эта деревяшка на краю – сгорит, твоему сыну предстоит умереть».

Фрэнк едва не задохнулся. Он посмотрел на сундучок у себя на коленях, на черный мазок на своем пальце. Чушь какая-то! Но почему-то от этого кусочка полена вдруг потянуло зловещим холодом, и он словно отяжелел.

– Это… это…

– Да, мой тупоголовый вол, – подтвердила бабушка. – Это та самая деревяшка. Богиня исчезла, и я тут же выхватила ее из огня. С тех пор мы храним ее.

– Если она сгорит, я умру?

– Это не такая уж неожиданность, – заметила бабушка. – И римляне, и китайцы верили, что конец многих судеб можно предсказать и порой даже уберечься от него, по крайней мере на какое-то время. Теперь этот волшебный кусочек дерева твой. Держи его при себе. Пока он цел, ты тоже в безопасности.

Фрэнк помотал головой. Ему хотелось возразить, что все это просто глупая легенда. Может, бабушка пыталась его напугать, таким необычным образом отомстив за разбитый фарфор?

Но в ее взгляде стоял вызов, словно она подначивала Фрэнка: «Не веришь? Так сожги его».

Фрэнк закрыл сундучок:

– Если он так уязвим, почему не покрыть его каким-нибудь невоспламеняющимся материалом – пластиком, например, или сталью? Почему не поместить в сейф?

– Что будет, – задумчиво произнесла бабушка, – если мы заключим его внутри какого-то вещества? Задохнешься ли ты тоже? Я не знаю. Твоя мать не решилась пойти на такой риск. Она никогда с ним не расставалась – боялась, что-то может пойти не так. Банки обворовывают. Здания могут сгореть в пожаре. Чего только не случается с теми, кто пытается обмануть судьбу! Твоя мать верила, что с ней деревяшка будет в безопасности, но потом она ушла на войну. И отдала ее мне. – Бабушка горько вздохнула. – Эмили поступила глупо, отправившись воевать, хотя, кажется, я всегда знала, что такова ее судьба. Она надеялась вновь встретить твоего отца.

– Она думала… она думала, что он в Афганистане?

Бабушка развела руками, будто говоря, что это за пределами ее понимания:

– Она ушла. И погибла, доблестно сражаясь. Она думала, что семейный дар защитит ее. Не сомневаюсь, что именно благодаря ему она спасла тех солдат. Но наш дар никогда не помогал нам самим. Он не помог моему отцу и его отцу. Он не помог мне. А теперь ты стал мужчиной. Ты должен следовать своему пути.

– Но… какому пути? Что у нас за дар – стрельба из лука?

– Опять ты со своей стрельбой! Бестолочь. Скоро узнаешь. Сегодня вечером, после похорон, ты отправишься на юг. Твоя мать сказала, что, если она не вернется с войны, Лупа пришлет гонцов. Они проводят тебя в то место, где дети богов тренируются, чтобы исполнить свое предназначение.

У Фрэнка было такое чувство, будто это его расстреляли из лука и это его сердце разбилось на фарфоровые осколки. Он мало что понял из слов бабушки, но одно было очевидно: она выгоняет его из дома.

– И ты так просто меня отпустишь? – спросил он. – Последнего из своей семьи?

Бабушкины губы дрогнули. Глаза заблестели. Фрэнк поверить не мог – она была на грани слез! Много лет назад она потеряла мужа, затем дочь, а теперь отправляет куда-то единственного внука. Но она встала и расправила плечи, непоколебимая как всегда.

– Когда прибудешь в лагерь, – проинструктировала она, – поговори с претором наедине. Скажи ей, что твоим прадедушкой был Шэнь Лунь. С того инцидента в Сан-Франциско прошло много лет. Надеюсь, они не убьют тебя за то, что он сделал, но все же я бы посоветовала тебе попросить за него прощения.

– Чем дальше, тем лучше, – пробормотал Фрэнк.

– Богиня обещала, что с тобой наша семья завершит полный круг. – В бабушкином голосе не было ни намека на сочувствие. – Она предопределила твой путь много лет назад, и он не будет легким. Но сейчас нам пора заняться похоронами. У нас есть обязательства. Идем. Машина ждет.

Церемония осталась в памяти расплывчатой мозаикой из скорбных лиц, стуком дождевых капель по натянутому рядом с могилой навесу, залпом ружей почетного караула и опускающимся в землю гробом.

Позже, ночью, пришли волки. Они завыли на крыльце, и Фрэнк вышел к ним. Он взял с собой дорожный рюкзак, теплую одежду, лук и колчан. Мамину медаль за самопожертвование он убрал в рюкзак. Обгоревший кусочек дерева, аккуратно завернутый в три слоя ткани, лежал во внутреннем кармане пальто, рядом с сердцем.