Сын менестреля. Грейси Линдсей

— Роберт, думаю, у нас получится! — крикнула она и, собравшись с духом, видя, как сокращается расстояние, закричала изо всех сил. Ответа не было.

Маленькая лодочка, все глубже и глубже сидевшая в воде, казалось, в любой момент могла пойти ко дну. Грейси под проливным дождем, который заливал ей глаза, ослепляя ее, вновь закричала во весь голос. И тут, к вящей ее радости, безумной радости, она расслышала ответный крик и смутно различила фигуры, бегущие по пирсу.

В этот миг лодка, которую вовсю несло к пирсу, ударилась о помечавший вход в гавань большой железный буй, который Грейси, конечно, не могла увидеть в бурлящей тьме. Сила удара была чудовищной. Раздался омерзительный грохот. Легкая лодочка завертелась волчком, сломалась и развалилась на части. Грейси закричала пронзительно и отчаянно, когда их швырнуло в черное озеро.

Шок был сокрушительным. При ударе о воду ее хватка ослабла, руки разжались, и, когда Грейси выплыла на поверхность, то увидела, что Роберта уносит от нее. Все мысли ее были заняты одним: ребенок. Тут же заработала она ногами и руками, подхватила мальчика и через силу поплыла обратно к бую.

Поддерживая одной рукой Роберта, отчаянно борясь с водоворотами и течением, она старалась хоть как-то зацепиться пальцами за железные бока буя. Но бока эти, хотя и проржавели, были круглы и без ободка; стоявший на цепном якоре буй раскачивался по какой-то безумной дуге, то опасно надвигаясь вплотную, то отскакивая так, что не дотянешься.

Однако Грейси удалось разглядеть, что верхушка буя совершенно плоская, а в центр ее широкой поверхности приварено тяжелое кольцо. Теперь она знала, что делать. «О Боже! — снова взмолилась она. — Хоть в этом одном пошли мне удачу».

Поддерживая ребенка двумя руками под мышки, она как-то умудрялась держаться на воде и ждала, втянув бледные губы, ждала, пока буй качнется до самой нижней точки своей дуги. Тогда, собрав все силы, она попробовала подсадить мальчика на ровную поверхность. Не получилось. Вновь попробовала, и вновь упрямая железяка увернулась, содрав ей кожу с обоих предплечий, выпрыгнула из воды и отскочила прочь.

Силы Грейси уходили, тяжесть мокрой юбки тащила вниз. В отчаянии, не заботясь о собственном спасении, она подплыла поближе и на этот раз как-то сумела затолкнуть сына на плоскую верхушку буя: спасен. Страстное торжествующее рыдание вырвалось у нее. На долю секунды, подняв вверх лицо, она увидела, как Роберт схватился за кольцо, и тут же, прежде чем она успела отплыть, тяжеленная железяка качнулась вниз и с размаху ударила ее по голове.

Звук удара затерялся в ночи, но из тьмы вырвалась яркая вспышка и впилась Грейси в мозг. На один короткий миг она поняла, что это конец. Затем рев ветра и шипение дождя, ледяной холод воды, сомкнувшейся вокруг нее, — все это исчезло из ее сознания.

Ее лицо, бледное пятнышко на неоглядной черноте озера, было обращено к небу, где перед ее стекленевшим взором, казалось, возгоралась и разливалась светящаяся краснота. Искры вспыхивали в этом небесном сиянии, словно золотой венчик распускающегося цветка, в котором она все еще видела лицо Роберта. Затем, когда спасательная шлюпка подошла уже совсем близко, вода сомкнулась над ее головой.

Глава 8

Следующей весной однажды вечером аптекарь Хэй, закрыв свою лавку, отправился на обычную прогулку в сторону проезжей дороги.

Подходя к дому Дэниела Ниммо, он ускорил шаг, а стоя у входной двери и постукивая костяшками пальцев по ее стеклянной панели, всем своим видом выражал спешку и нетерпение.

Войти его пригласила сама Кейт. Хэй прошел в гостиную, где за столом у открытого окна сидели Дэниел с Робертом в окружении груды книг. Хэй, явно следуя обыкновению, молча уселся в третье кресло и вытянул под столом длинные ноги.

— Так! — воскликнул фармацевт, придавая голосу покровительственный тон. — Чем мы занимаемся сегодня вечером?

Дэниел поднял голову, будто только что осознал присутствие своего старого друга. Был он задумчив и слегка нетерпелив.

— Возможно, тебе интересно будет узнать, что мы освоили десятичную систему счисления. До твоего прихода мы выбрали трудный пример, и, поверь мне, он решил его правильно.

— Да?!

Восклицание было намеренно уклончивым, однако свой взгляд Хэй непроизвольно остановил на юном ученом. Слегка зардевшись, Роберт улыбнулся ему — не той прежней кривой гримасой, а искренней мальчишеской улыбкой.

Изменилась не просто улыбка, надо было видеть мальчика, чтобы поверить в совершившуюся перемену. Где тусклые глаза и желтоватая пергаментная кожа? На костях появились мускулы, а щеки стали упругими. Его лоб больше не казался полупрозрачным, а голова надежно сидела на плечах, не грозя из-за явной слабости свалиться набок.

Изменилось не только тело. С Роберта будто соскочила скорлупа скороспелости, а под ней открылся недюжинный, чуткий ум. Кульминация же, разумеется, была достигнута румянцем на его щеках после похвалы Дэниела: Роберт становился застенчивым!

— Факт есть факт, — заметил Дэниел с наигранной небрежностью, — я не встречал мальчика, настолько схватывающего все на лету.