Сын менестреля. Грейси Линдсей

Когда мы поднялись на второй этаж, я попросил Нэн сказать миссис Палмер, чтобы та принесла в кабинет чай на троих.

— Я, пожалуй, быстренько выпью чай с миссис Палмер на кухне, — улыбнулась Нэн. — Хочу успеть домой, пока еще нет большого движения на дорогах. Мне забрать вашу почту?

— Будь добра, дорогая Нэн. И напиши ответы на письма по своему усмотрению.

Я заглянул ей в глаза. Я понимал, что нас с ней связывает глубокое чувство. Я любил ее, а она любила меня. Мне безумно хотелось сжать ее в объятиях.

— До свидания, дорогой хозяин, возвращайтесь скорее, — словно прочитав мои мысли, слабо улыбнулась Нэн.

— До свидания, моя ненаглядная Нэн. — Я легко прикоснулся губами к ее щеке и направился к себе в комнату.

И только услышав шум отъезжающей машины, я прошел в кабинет. Десмонд был уже там, впрочем, как и чайный поднос. Я налил чая сначала ему, а потом себе.

— Десмонд, у меня ужасное чувство, что моя идея отвезти тебя в деревню подышать свежим воздухом оказалась не слишком удачной. Только зазря проездили на машине туда-сюда. Словом, впустую потратили день.

— Вовсе нет, Алек. Я увидел твое прекрасное поместье и оценил его по достоинству.

— Боже милостивый, приятель, я тебя вовсе не за тем туда возил!

— Я также увидел твоих замечательных мальчиков и оценил их по достоинству.

— Да заткнешься же ты наконец! Что на тебя нашло?

— А еще я познакомился с твоей милой женой, которая любит тебя, и любезной мисс Рэдли, которая тоже любит и уважает тебя. И я пришел к весьма грустному заключению, что для таких чистых и добропорядочных женщин я не более чем самый заурядный, никчемный, распутный и отверженный Господом сукин сын.

Я уже собрался было ответить, что в Голливуде он едва ли встретит чистых и добропорядочных женщин, когда вдруг, к своему ужасу, увидел, что Десмонд прикрывает ладонью глаза, чтобы скрыть слезы, капающие прямо в чашку. Я тут же бросился к нему и ласково обнял за плечи:

— Ну пожалуйста, Десмонд, дружище, не надо! Ты прекрасно знаешь, что было, то прошло. Тебя ждет большое будущее, ты на пороге блестящей карьеры. Только не надо всех этих целований ручек, поклонов и расшаркиваний. Ты с этим кончай и становись снова самим собой. Дружище, к черту китайские церемонии! Вспомни, кто дал тебе установку на успех, кто с тобой возился и чего это стоило! Неужели ты способен все бросить именно сейчас, когда мы почти достигли земли обетованной?! Неужели ты, как жалкий слабак, спасуешь перед трудностями?!

Он медленно открыл глаза и протянул мне пустую чашку:

— А ну-ка плесни мне еще чайку, ты, шотландско-ирландский римский католик, автор американских бестселлеров, ежедневный причастник и невероятно хороший парень. Как только я попаду в Голливуд, мои раны тут же затянутся.

— Вот это правильно, Дес. Так держать!

— И я смогу отблагодарить тебя за все хорошее, что ты сделал для своего искренне любящего тебя друга!

— Хватит, Дес! Опять ты за старое! Пей свой чай, а я наконец-то допью свой. Когда ты хочешь поехать в Швейцарию проведать свою дочурку? До отправления «Христофора Колумба» осталось не так уж много времени.

— Поехали прямо сейчас.

— Не будь дураком, мой заново обретенный, морально укрепившийся друг! Если ты завтра не поленишься встать пораньше, то к вечеру я уже доставлю тебя в Женеву.

— Заметано, приятель, — сказал он и протянул мне чашку, чтобы я подлил ему чая.

Глава 4

На следующий день мы встали с первыми лучами солнца и сразу же отправились на вокзал Виктория. Накануне я рассчитался с миссис Палмер и отдал ей ключи от дома, чтобы она могла забирать почту и переправлять ее в Меллингтон.

Ежедневный поезд, согласованный с расписанием парохода, отправился вовремя, как и пароход из Дувра, отплывавший с разницей в пять минут. Поездка через пролив прошла сравнительно легко, и уже в десять тридцать мы были на пристани в Кале, откуда отправились на вокзал, чтобы пересесть на парижский поезд. Здесь мы несколько задержались из-за погрузки багажа, но когда поезд под аккомпанемент пронзительных свистков наконец тронулся, то уже мчался без остановок. После прибытия на Северный вокзал мы сели в такси, которое доставило нас на Лионский вокзал, где у платформы уже пыхтел европейский экспресс. И точно в полдень поезд тронулся, сначала медленно, но постепенно развил вполне приличную скорость для своего почтенного возраста.