Сын Льва

Прощай, любимый. Ты вперед меня
Ушел в страну, откуда нет возврата.
Один лишь выбор мне оставил ты —
Последовать твоим путем, Фаэн!
Коль правду говорят, и души тех,
Кто в этой жизни был любовью связан,
Встречаются за гробом, чтоб уже
Не расставаться вечность, я тогда
Своим поступком счастье возвращаю,
Которого меня лишила смерть.
Когда ж неправда, вымысел все то,
Что говорят о бытии посмертном,
И только Тьма меня за гробом ждет,
Не буду все равно я колебаться.
Нет худшей Тьмы, чем жизнь без ласк твоих,
Без нежных слов, любимый мой Фаэн!
Вот твой кинжал, от красной крови липкий —
Ему найду достойные ножны!

— ПРЕКРАТИТЬ!

Зал охнул. Леодан замер с занесенным в руке деревянным кинжалом, с недоумением глядя на огромного детину, голого по пояс, который вскочил на сцену и нетвердой походкой направился к нему, размахивая мускулистыми ручищами.

— Прекратить, я сказал! — Детина обдал Леодана крепким перегаром, вырвал у него кинжал и отшвырнул к ногам стоявшего за кулисами Мамули. Голубые пьяные глаза парня были широко распахнуты и смотрели на Леодана с болью и недоумением. — Спятила, девчонка? Да этот лопух был недостоин такой красотки, как ты! Порази меня молния, если я дам тебе заколоться из-за какого-то дорийского прыща! Ты же просто куколка. Да я тебя буду на руках носить, только скажи. Осыплю ардженами с ног до головы. Эй, люди, — рыкнул детина, повернувшись к залу, — меня тут многие знают. Верно я говорю, а?

— Яааа…, - промямлил Леодан и огляделся. Он встретился взглядом с Мамулей. Старый Эгон раскинул руки, будто хотел обнять Леодана, губы его дрожали, в глазах был странный блеск. Он увидел лица Залмана, Хриса, прочих актеров, сбившихся в кучу за кулисами. Он повернул голову и глянул в зал. Его поразила наступившая тишина.

— Девушка, послушай Марсиуса! — крикнул кто-то из зала.

— Он дело говорит! — крикнул другой голос.

— Хватит тут крови. Мальчишка закололся, дурачок несчастный, а девушка пусть живет!

— Эй, актеры! Что за хрень вы тут развели? Довольно смертей. Слава Марсиусу!

— Слава! — подхватил зал. — Слава Натиссе!

— Красавица, — Марсиус бухнулся на колени рядом с «мертвым» Китисом, который выпученными глазами следил за происходящим, — я, Марсиус, тебе говорю — живи! Ради меня! И со мной…

— Молодец, Марсиус! — кричали из зала. — Тащи красотку сюда! Эй, вина сюда! За Натиссу! За Марсиуса!

Амфитеатр заходился в криках и рукоплесканиях. С галерок на сцену летели цветы и ленты разноцветной материи. Женщины вытирали слезы, мальчишки свистели. Воодушевленный всеобщим гвалтом Марсиус схватил Леодана за руку и потянул со сцены. Однако Леодан, опомнившись, вырвался и убежал со сцены в уборную.

Он еще не отдышался и толком не пришел в себя, когда перед ним будто из-под земли возник Мамуля.

— Такого кошмара я даже представить не мог, — сказал он, улыбаясь. — Премьера провалена.

— Прости, Эгон, — простонал Леодан, с трудом поднявшись с бочки. — Я знал, что у меня ничего не выйдет.

— Ничего не выйдет? Милый мой, да ты просто король актеров! Я еще никогда не видел такой игры, клянусь Пантаром. Ты заставил плакать даже меня. Будь я проклят, если от Сабеи до Шура есть еще хоть один подобный тебе лицедей.

— Что из того? В моей душе нет радости, только пустота.

— Это пройдет. У тебя великий дар, мой друг. Ты умеешь заставить других людей чувствовать то, что в этот миг чувствуешь ты. Ты можешь передать им свое страдание, свое счастье и свое любовь. Делаешь их несчастными или счастливыми.

— Эгон, позволь мне уйти. Я должен побыть один.

— Конечно, — старый актер ласково потрепал Леодана за плечо. — Но сначала прими от меня небольшой подарок.

Мамуля снял со своего запястья широкий серебряный браслет и протянул юноше.

— С виду он довольно невзрачен, — сказал он. — Но не суди о вещах по их отделке. Этот браслет поможет тебе совершить невозможное. Однажды, глянув на него, ты вспомнишь меня добрым словом. Бери.

— Я не могу принять твой подарок.

— Ты должен. Поверь мне, так нужно. Это ведь совсем не случайно, что мы с тобой встретились. В жизни вообще не бывает случайностей. Так что возьми браслет и пойдем со мной. Слышишь, какой шум? — Мамуля с улыбкой кивнул в сторону двери на сцену, из-за которой доносились крики и свист. — Они хотят видеть тебя. Они полюбили тебя, Леодан. И ты заслужил эту любовь. Видят боги, ты заслужил ее, как никто другой.