Сын Льва

— Я понимаю твой гнев. Но все, что я сейчас говорю, чистая правда. Понимаю, тебе больно это слышать. Но ты должна знать, что ждет тебя, меня, всех нас, если шеранские чернокнижники доведут до конца свое нечестивое намерение. Вернется время Шу, эра полного господства демонских сил на земле. Тулькан шел в Дарнат еще и потому, что вожди орков сегодня пытаются найти союзников. Людям невдомек, что долгие годы именно благодаря оркам они могли спать спокойно. Но сегодня все изменилось. Той помощи, которую оказывали оркам мы, когда-то управлявшие мирами и позабытые, теперь недостаточно. Орки в одиночку не смогут справиться с мощью Шерана. Однако люди ненавидят орков, считают их злобными тварями, нечистыми и свирепыми. Внешность — увы! — часто бывает обманчивой.

— Хорошо, и что я должна сделать? Служить тебе?

— Нет, просто идти своим путем. Он уже начался, этот путь.

— Слова, слова. Пустые, ничего не значащие. Как я могу защищать богов, если я не могу защитить даже себя? У меня нет ничего, кроме этого камня и прядки волос моей доченьки.

— А разве этого мало? После того, как Тулькан передал тебе реликвию Забытых, на тебе благословение богини Айвари. Выбор сделан. Мой сын сделал его. Забытые получили Воителя. Теперь твое место в грядущей войне определено. Что же до волос… Память о тех, кого ты любила, до сих пор не позволила тебе стать жестокой и безжалостной убийцей, хотя ты пролила немало крови. Ты выдержала последнее испытание — испытание злобой. Три года на арене цирка ты жестоко мстила всем за те несчастья, которые обрушились на тебя. Но ты пощадила Тулькана, и Забытые видели это.

— Я устала, — Каста схватилась ладонями за виски, замотала головой. — Уходи, матушка. Я не хочу больше говорить.

— Хорошо. Только еще несколько слов напоследок. Твоя судьба тесно связана с судьбой одного юноши, которого ты повстречаешь очень скоро. Это будет не совсем обычный союз, но он позволит тебе совершить то, чего ждут от тебя Забытые. А теперь прощай. Береги камень, он не раз сослужит тебе добрую службу. Он обладает великой силой исцелять раны, болезни и нейтрализовать яды. И еще, прими от меня это кольцо. Не смотри на его простоту. Это вторая реликвия Забытых. Кольцо Моммека, бога мудрости. Его еще называют Кольцом Языков. Оно поможет тебе находить путь к сердцу того, кто встретится на твоем пути.

— Динче! Айвари! — крикнула Каста, но за дверью ее камеры уже никого не было. Динче исчезла в темноте коридора. Селтонка с недоумением посмотрела на свою правую руку — потертое медное колечко непонятным образом оказалось у нее на безымянном пальце. А потом сняла с шеи амулет, и увидела, что невзрачный камень Тулькана изменился. Теперь это был полированный кусок янтаря, имевший безупречную шестиугольную форму — форму пчелиных сот.

— О Берис! — вздохнула Каста. — Что происходит?

Ответить на свой вопрос она не смогла.

* * *

Достопочтенный Рис-Шавхун, верховный судья Дарната, глянул сначала на свиток, лежавший перед ним, затем на человека, который с подобострастием смотрел на судью, ожидая, когда тот соизволит ответить на его вопрос. Чтобы ответить, надо сосредоточиться. А этого достопочтенный судья как раз никак не мог сделать. Он хотел тишины и покоя. Вчерашние возлияния до сих пор напоминали о себе тупой головной болью. Глаза его слипались, когда он пытался читать свитки дел, требующих рассмотрения. Хотелось домой, в прохладу, в постель. А тут еще этот, проситель…

— Я подумаю, — сказал Рис-Шавхун, не поднимая взгляда. — Сначала нужно допросить обвиняемую.

— Конечно, конечно, свет истины. Но добрый господин Абнун просил об… особом отношении к этому делу. Все-таки убит уважаемый человек, убит злодейски, на глазах у многих свидетелей.

— Я подумаю.

— Добрый господин Абнун просил вас, свет истины, ускорить вынесение приговора.

— С чего бы такая спешка? — Рис-Шавхун все же поднял глаза на посетителя. — Судопроизводство дело сложное.

— Обвиняемая — всего лишь грязная рабыня.

— Вольноотпущенница, — поправил судья. — Которая три года была кумиром черни. Но не стоит говорить об этом, Шабак. Если тебе больше нечего мне сказать…

— О, совсем забыл! — Секретарь владельца Большого цирка с хорошо сыгранной виноватой улыбкой стянул с пальца перстень с прекрасным голубоватой воды алмазом и положил с поклоном на стол перед судьей. — Это господин Абнун нижайше просил принять от него в знак уважения и преклонения.

— Уже второй, — сказал судья.

— Что второй? — не понял Шабак.

— Ты второй, кто пытается сегодня всучить мне взятку. С утра был один… Чего хочет твой хозяин? Чтобы я приговорил девку к смерти? Ей так и так не миновать плахи.

— Вы верно изволили заметить, что проклятая селтонка три года была знаменитостью. У нее могут найтись влиятельные заступники.

— И что из этого?

— Я слышал, что пришло время снарядить «корабль смерти», — перейдя на шепот, сказал Шабак.

— Ах, вот ты о чем! — Судья покачал головой. — Я-то думал, что твоему хозяину хочется посмотреть на то, как палач будет потрошить девку на Площади Вздохов.

— Я счастлив, что вы поняли меня, добрый господин.