Сын ярла

— Если ты имеешь в виду того, кого называют Спесивым, то да, — дружелюбно улыбнувшись, ответил старший верзила.

— Так, значит, это Хастейн собирается напасть на нас, — почесал затылок Харальд Бочонок.

— Теперь уже вряд ли, — покачал головой верзила. — У Хастейна всего один драккар — весной его здорово потрепал Ютландец.

— А вы что же оставались с таким нидингом?

— Теперь уже не останемся, — твердо кивнули оба. — Лучшие люди погибли или в плену. Думаем поискать себе другого ярла — Хастейн не наш вождь, мы прибились к нему в Ирландии. Не нужны ли Сигурду опытные в боях люди?

— Не знаю. — Хельги пожал плечами. — Об этом следует говорить с Сигурдом. Чьего вы рода?

— Мы из рода Ютландца. Я — Горм, а это — мой родной брат Альв.

— И вы, из рода Ютландца, сражаетесь с ним за Хастейна?! — Сын ярла удивленно переглянулся с друзьями. — Видно, давно разошлись ваши дорожки с вашим же родным ярлом.

— То наши дела, — спокойно ответил Горм. — Думаю, Ютландец еще пожалеет о том, что прогнал нас. Если уже не пожалел. Так вы свяжете нам руки или позволите идти так?

— Идите, — пожал плечами Хельги. — Вы же дали клятву… Дом! — Он взглянул на пылавшую крышу, и глаза его округлились: — О, боги! Дом! Харальд, Снорри, скорее!

Схватив секиры, все — естественно, кроме пленников — принялись дружно рубить дверь, крича находящимся внутри защитникам, что кругом свои, пора бы отпирать засовы, не то сгорите. Защитники, впрочем, выбираться наружу не торопились. То ли не верили, то ли задохнулись в дыму.

— Позволь я, — попросил подбежавший Трэль. Хельги отошел от двери. Достав нож, Навозник принялся деловито ковыряться в дверных петлях. — Готово, — через некоторое время весело крикнул он.

Подняв с земли валяющийся щит, обитый железом, Хельги осторожно заглянул в черное нутро дома. Пахнуло дымом и жаром…

— Надо идти в дом! — крикнул Трэль и, бросившись к колодцу, смочил водой подобранную тряпицу. Разорвал, протянув половину Хельги, намотал на лицо — сын ярла поступил так же, — и, глубоко вздохнув, они бросились в дверной проем.

В доме, полном густого дыма, обнаружились задохнувшиеся слуги, кашляющий дед со слезящимися глазами и неподвижно лежащая девушка…

— Сельма! — вскрикнул Хельги. В синем сборчатом платье, в коричневом сарафане, крашенном корою дуба, дочь Торкеля бонда, похоже, была мертва. Застывшее, словно бледная маска, лицо, посеревшие губы, закрытые глаза… А может? В мозгу Хельги вновь забили барабаны. Не сознавая, что делает, он опустился на колени и, припав губами к полураскрытым губам девушки, начал с силой вдувать в ее легкие воздух, одновременно нажимая руками на грудь. И р-раз… И два… И три… Толпившиеся вокруг соратники, широко раскрыв глаза, в ужасе смотрели на явно сошедшего с ума Хельги. Целовать мертвую, да еще и обнимать ее! Да-а… это уж никуда не гоже… А сын ярла, не обращая внимания на застывших изваяниями друзей, продолжал свое непонятное дело. Продолжал до тех пор, пока… пока ресницы Сельмы не дрогнули и из груди не вырвался легкий вздох.

— Жива! — оторвался от губ девушки Хельги и обвел присутствующих счастливым радостным взглядом. — Слава богам, жива!

Глава 14 ПОЕДИНОК Июнь 856 г. Бильрест-фьорд

Спешат бойцы
На сходку мечей,
Быть ей — решили —
У склонов…

«Старшая Эдда». Первая песнь о Хельги, убийце Хундинга

Было раннее утро. Тот самый час, когда затихают уже все ночные шорохи, но ничто не выдает еще наступление нового дня. Над фьордом клубился зеленовато-белесый туман, густой, непроницаемый, гулкий. Наползая на берега, туман растекался по низменностям, стекал в овраги, медленно, но верно подбирался к ручью. По всему, и день ожидался такой же туманный, пасмурный — солнце всходило в густых облаках, а сумрачное низкое небо затянули серые тучи, вот-вот готовые пролиться дождем. В этот час по всей округе разнесся стук копыт, и небольшой отряд всадников, пригнувшись к гривам коней, выскочив из леса, промчался по старой дороге вдоль Радужного ручья и вновь скрылся в лесной чащобе.

Часовой на недавно сложенной из камней башне в усадьбе Сигурда — кажется, это был Снорри, — услыхав стук копыт, напрягся и поднес к губам огромный рог, висевший на специальной балке. Миг — и обитатели усадьбы будут разбужены низкой, угрюмой нотой, напоминавшей мычание рассерженного быка. Часовой набрал в легкие побольше воздуха… Стук копыт затих вдалеке за ручьем, так же внезапно, как и послышался. Что ж… Пожав плечами, воин отвел рог в сторону и поправил на плече лук.

А всадники проскакали, петляя, по темному лесу, выбрались на дорогу и свернули к длинному озеру с топкими болотистыми берегами, поросшими молодым камышом и реденькими ивами. За озером виднелись сквозь уходивший туман серые крыши строений. То был хутор хозяйки Курид, вдовы одного из бондов и дальней родственницы Торкеля.