Сын графа Монте-Кристо

Только Сан-Пиетро уселся, как на сцене появилась Лучиола, встреченная бурными аплодисментами.

— Полковник,— обратился Сан-Пиетро к адъютанту,— я разоблачил одного изменника и желаю сообщить вам его имя!

— Но не теперь же,— нетерпеливо ответил адъютант,— слушайте этот прелестный дуэт.

Действительно, голора Розы и Маргаритки звучали так восхитительно, что тираны и жертвы одинаково увлеклись очаровательной музыкой. Никто не заметил, как Лучиола быстро взглянула на высокого мужчину в передней ложе и затем перевела взгляд на ложу Радецкого.

Незнакомец внимательно посмотрел на Сан-Пиетро, потом опять на сцену, и Лучиола усмехнулась с довольным видом.

Дуэт закончился под взрыв аплодисментов и был повторен, а затем вступил хор стрекоз.

— Полковник,— начал снова граф.— Аслитта в заговоре с патриотами, я…

— Завтра, завтра, граф! Да что, наконец, вам нужно от меня?

— Чтобы Аслитту арестовали сегодня же вечером!

— О, Лучиола несравненна, ее непременно нужно ангажировать для выступлений в Вене,— с увлечением вскричал полковник.— Хотите взять этот труд на себя?

— Что, ваше высочество?

— Боже мой, разве вы оглохли? Речь идет о том, чтобы заполучить Лучиолу для Вены!

— Прикажите арестовать Аслитту, и Лучиола будет петь в Вене!

— Какой вздор! Что общего между Лучиолой и маркизом?

— Она любит его,— прошипел граф.

— А, конечно, это важная причина! 'Как! Лучиола отвергает ваше поклонение и влюбляется в какого-то неаполитанца! Это государственное преступление!

— Итак, ваше высочество…

— Даю вам поручение: отправьте Аслитту в цитадель, но после представления, я хочу дослушать оперу без помех.

— Я попрошу официального приказа, ваше сиятельство.

— Боже мой, какой вы несносный! Вот возьмите,— адъютант вырвал листок из записной книжки, поспешно написал несколько слов и, подав бумажку Сан-Пиетро, снова обратился к сцене. Граф демонически улыбнулся — он выиграл!

Как ни напрягал граф свою память, он никак не мог вспомнить, кого напоминала ему Лучиола. В его воспоминаниях был пробел, и хотя железная натура помогла ему справиться с ранением, державшим его несколько месяцев на краю могилы, но некоторые черты прошлого подернулись для него густым покровом забвения.

Но когда он взглянул на противоположную ложу, где сидел мужчина в черной одежде, также пристально смотревший на него, этот покров внезапно разорвался. И граф, как бы в внезапном припадке кашля, закрыл лицо платком, так как не в силах был отвести свой взор от приковавших его глаз незнакомца.

— Нет, нет, — боязливо прошептал он,— никто не знает моего прежнего имени, и я напрасно пугаюсь.

По окончании первого акта Сан-Пиетро обратился к одному из офицеров:

— Кто этот господин в ложе напротив?

— Я незнаком с ним лично, знаю только, что сегодня он приехал из Неаполя с лучшими рекомендациями. Говорят, он баснословно богат.

— А как его зовут?

— Граф Монте-Кристо… Красавица, что сидит рядом с ним, его жена, а хорошенький мальчик — их сын.

— Благодарю вас,— сказал Сан-Пиетро и злобно прошипел.— Это он, и у него есть сын! О, на этот раз он не ускользнет от меня!

Немного погодя Сан-Пиетро спросил:

— Известны ли политические взгляды и убеждения графа?

— Я знаю только, что немедленно по приезде он послал своего негра с визитной карточкой к Радецкому, прося принять его через несколько дней.

— А, конечно, это разрешает всякие сомнения.

Между тем опера продолжалась при возрастающем одобрении, но в начале третьего акта адъютанты получили приказ явиться на квартиру Радецкого.

Что было делать? Служба прежде всего, и офицеры с неудовольствием покидали театр как раз во время чудесного трио Лучиолы, Руниты и синьора Тино.

Наконец, открылась заключительная сцена: Роза, гордая царица цветов, согласилась на союз фиалки с маргариткой, и брак немедленно свершился под балдахином из листьев, перед наскоро устроенным алтарем из сосновых веток.

Красный, зеленый, белый — вот они опять — национальные цвета! В громе рукоплесканий фиалка и маргаритка приблизились к трону Розы, царица подняла свой жезл, и над прекрасной четой, как бы по волшебству, воздвиглась триумфальная арка из пальмовых листьев.

Монте-Кристо встал и махнул рукой. Театр мгновенно оживился: все вскочили со своих мест, и раздался оглушительный, радостный крик:

— Да здравствует Италия! Да здравствует национальное знамя!

Громкий голос покрыл общие выкрики:

— Долой иноземцев!

Последовала сцена неописуемого смятения и все мгновенно смолкло, когда Лучиола, набросив на плечи красный плащ розы, схватила зеленую пальмовую ветвь и своим дивным голосом запела национальный гимн.

Студенты вскочили на сцену, мигом разобрали все ветки, и тысячи голосов подхватили начатый певицей гимн. С криком: «Да здравствует Италия!» толпа повалила к выходу. Студенты отнесли Лучиолу в экипаж, отпрягли лошадей и повезли ее к дому, восторженно восклицая:

— Да здравствует Лучиола! Да здравствует Италия!

7. В рукопашной схватке