Сын графа Монте-Кристо

— Поздравляю вас — отличная компания!

Клари не возражала. Делать было нечего, придется покориться этой участи.

Минут через десять, запыхавшись, вбежал капитан. Он был взбешен.

— Вообразите себе, миледи, что этот дурак, кочегар Тадди, не добавил вовремя угля, и когда я вышел на палубу, то оказалось…

— Что «Зимородок» нас обогнал,— досказала Клари.

— На сущую безделицу — на два-три кабельтовых. Но тем не менее он нас опередил, просто хоть сам стой у машины!

— А как же теперь вы сдержите свое обещание?

— Не беспокойтесь, я даже хочу предложить вам пари…

— Какое пари?

— О том, что когда мы войдем в Бонскую гавань, о «Зимородке» там еще не будет ни слуху, ни духу.

— А цена цари?

— С вашей стороны, миледи, что вам будет угодно: подарите какую-нибудь безделушку моей жене.

— А что вы ставите?

— Если я проиграю, то обязуюсь возместить вам все убытки, то есть до тех пор не успокоюсь, пока не только не догоню их, но даже и перегоню.

— Я согласна, капитан.

В эту минуту капитана позвали наверх. Он ушел, но скоро вернулся в возбуждении.

— Черт бы побрал эту яхту! — воскликнул он.— Вот наделала мне хлопот! Но, слава Богу, я знаю своего «Крокодила», теперь его топка по горло набита углем, и судно не осрамит меня!

— Не выйти ли нам на палубу? — предложила Клари.

— Как вам будет угодно, миледи. Но вы, кажется, хотели, чтобы я рассказал вам, при каких обстоятельствах я женился…

— А я очень желала бы узнать подробности о свадебном пире,— Добавила гувернантка.

— В таком случае останемся здесь,— сказала Клари.

Капитан закурил с разрешения дам и приступил к рассказу:

— Прежде всего, миледи, должен вам сказать, что я не всегда был богатым человеком. Положим, что я и теперь далеко не миллионер, но все-таки я нажил себе порядочное состояние. А лет двадцать пять тому назад у меня не было и шиллинга в кармане.

В Америке люди вообще живут без оглядки и берутся за все. Я рубил дрова, таскал уголь, продавал полотно и чинил башмаки. Сегодня я торговал слоновой костью, а завтра парным молоком — смотря по обстоятельствам. В конце 1825 года мне как-то особенно не везло, и один из моих товарищей по имени Дик Мертон, находившийся не в лучшем положении, предложил мне отправиться вместе с ним и шестью другими такими же неудачниками в Калифорнию. Страна эта в то время была не так известна, как теперь, туда тянуло немногих, нынче же всякий полагает, что золото там валяется на земле. Я не говорю, что там его нет — Боже меня сохрани! Я держусь совершенно противоположного мнения, сам будучи акционером большой золотопромышленной компании и получая дивиденды, идут ли они из золотоносного слоя или же из кармана доверчивой публики — мне до этого нет дела. Но все-таки обогатиться в Калифорнии не особенно легко.

«Я отправлюсь с вами»,— сказал я Дику.

«А знаком ли ты с опасностями, которые нас там ожидают?»

«Мне все равно.»

«Видишь ли, Джон, там, может быть, мы столкнемся с индейцами, которые не берут белых в плен…»

«Они оставляют их на свободе?»

«Нет. Индейцы племен «пагаусы», «сиу» и «черные ноги» — все людоеды, и из своих пленников делают котлеты, бифштексы и прочее.»

Подобная перспектива показалась мне не очень приятной, но в моем положении выбирать было не из чего, и я согласился.

Мы запаслись оружием и на другой день отправились в путь. Нас было восемь белых молодцов, беззаветно отдавшихся этой «борьбе за существование». Дороги в то время были далеко не безопасны, и когда мы дошли до реки Сакраменто, то из восьми человек нас осталось только пятеро: один умер от укуса змеи, а двое погибли в горных ущельях.

Когда мы вступили в обетованную страну золота, нас охватила «золотая лихорадка».

Сан-Франциско в то время был жалкой деревушкой, удобств для жизни мы никаких не нашли, о машинах для добычи золота тогда еще понятия не имели. И мы в поте лица работали просто ломом, киркой и лопатой. Ходили на охоту, стреляли дичь и питались ею в жареном или сыром виде. Вскоре мы рассорились и решили расстаться. Я, Осборн и Дик остались на прежнем месте, а двое других пошли дальше на восток. Мы снабдили их по возможности орудиями и домашней утварью и снова принялись за свою работу.

Жили мы в построенном нами пакгаузе и считали его чуть ли не дворцом. Он защищал нас от ветра и непогоды, недалеко протекал ручей, в котором иногда попадался золотой песок, за ним расстилались зеленые луга и лежало поле, где мы работали с утра и до поздней ночи. Как радовались мы, добыв к концу недели несколько унций золота; его хватало нам лишь на самое необходимое, но мы не теряли надежды и усердно трудились в ожидании лучшего.

Работали мы как-то с Диком недалеко друг от друга. Вдруг он вскрикнул. Я подбежал и увидел широкую золотую жилу, прорезавшую кварцевый слой. Там было золота, на первый взгляд, не меньше чем на миллион долларов, и мы чуть не помешались от радости. Скоро подошел и Осборн, и восторг его был не меньше нашего. Этот счастливейший из дней мы закончили великолепным ужином, за которым выпили несколько бутылок виски. Мы решили на следующий день приступить к разработке золотой жилы.