Сын

Кари сделала знак, и Симон обратил внимание на высокого широкоплечего мужчину, который шел в их сторону от кофейного автомата с кружкой кофе в руке. Несмотря на летнюю жару, он был одет в толстый шерстяной свитер.

– Хенрик Вестад, – сказал мужчина, протягивая руку. – Старший инспектор управления полиции Бускеруда. Я веду дело Эвы Морсанд.

– Я попросила его заехать сегодня утром и поговорить с нами, – сказала Кари.

– Из Драммена в утренний час пик, – произнес Симон и пожал руку мужчины. – Мы вам благодарны.

– До часа пик, – сказал Вестад. – Мы сидим здесь с половины седьмого. На самом деле я не думал, что смогу так много рассказать о следствии, но у вас очень пытливая коллега. – Он кивнул на Кари и уселся на стул напротив нее.

– Так почему же вы не обнародовали тот факт, что нашли волос осужденного убийцы? – спросил Симон, с завистью глядя на кружку, которую гость поднес к губам. – Это же все равно что объявить, что вы раскрыли дело. Полиция обычно не скрывает хорошие новости.

– Это правда, – ответил Вестад. – Особенно если учесть, что владелец волоса на первом допросе сознался.

– И что же случилось?

– Случился Лейф.

– Лейф?

Вестад медленно кивнул:

– Я мог бы обнародовать выяснившееся на первом допросе, но кое-что было не так. Что-то… в его отношении. И я стал ждать. А на втором допросе он отозвал признание и начал утверждать, что у него есть алиби. Парень по имени Лейф с наклейкой «Драммен» на синем «вольво», у которого, как показалось этому человеку, были проблемы с сердцем. Я поговорил с дилером «Вольво» в Драммене и с отделением кардиологии Центральной больницы Бускеруда.

– Да?

– Лейф Крогнес, пятьдесят три года. Живет в Коннеруде в Драммене. Он сразу опознал парня на фотографии, которую я ему предъявил. Он видел его на площадке для стоянки автомобилей у старой государственной дороги, идущей параллельно шоссе Драмменсвейен. Ну, знаете, такая площадка со скамейками и столами, где можно насладиться природой. Лейф Крогнес поехал на небольшую прогулку в солнечную погоду и просидел на площадке несколько часов, потому что очень устал. Обычно там никого не бывает, все ездят по новой дороге, и, кроме того, там рассадник комаров. Но в тот день за одним из столов сидели двое мужчин. Они просто сидели и молчали, час за часом, как будто чего-то ждали. Потом один из них посмотрел на часы и сказал, что они могут ехать. Когда они проходили мимо стола, у которого сидел Лейф, этот человек наклонился к нему, спросил, как его зовут, и посоветовал ему обратиться к врачу, потому что с его сердцем что-то не так. Второй мужчин поволок его за собой, и Лейф тогда подумал, что это пациент психушки на прогулке. Потом они уехали.

– Но ему не удалось совсем изгнать воспоминания об этой встрече, – произнесла Кари. – И он пошел к врачу, который обнаружил у него проблемы с сердцем и немедленно положил его в больницу. Именно поэтому Лейф запомнил парня, которого он видел один раз на площадке для автомобилей у государственной дороги возле речки Драмменсельва.

Возле реки Драмменсельва, подумал Симон.

– Ага, – сказал Вестад. – Лейф Крогнес утверждает, что тот парень спас ему жизнь. Но дело не в этом. Дело в том, что в отчете патологоанатома говорится, что Эву Морсанд убили в то время, когда они сидели на автомобильной площадке.

Симон кивнул:

– А волос? Вы не выяснили, как он мог оказаться на месте преступления?

Вестад пожал плечами:

– У подозреваемого, как я уже сказал, есть алиби.

Симон заметил, что Вестад еще ни разу не назвал Лофтхуса по имени. Он кашлянул:

– Может показаться, что волос подкинули. И если отпуск был организован для того, чтобы подставить Сонни Лофтхуса, то в деле замешан кто-то из надзирателей Гостюрьмы. Вы из-за этого не стали поднимать шум?

Хенрик Вестад поставил чашку на стол Кари. Может быть, кофе утратил вкус.

– Мне приказали молчать, – сказал он. – Мой шеф наверняка получил указание от кого-то сверху оставить дело в покое, пока они все не проверят.

– Они хотят получить контроль над фактами до того, как разразится скандал, – произнесла Кари.

– Будем надеяться, что так, – тихо сказал Симон. – Но почему вы рассказываете нам все это, если вам приказали молчать, Вестад?

Вестад снова пожал плечами:

– Трудно быть единственным, кому все известно. А когда Кари рассказала, что работает вместе с Симоном Кефасом… Ну, про вас говорят, что вы самостоятельный.

Симон посмотрел на Вестада:

– Вам известно, что это просто другое обозначение нарушителя спокойствия?

– Да, – сказал Вестад. – Я не хочу проблем. Я просто не хочу быть единственным, кому все известно.

– Чувствуете себя в большей безопасности?

Вестад в третий раз пожал плечами. Когда он сидел, то не казался таким высоким и широкоплечим. И, несмотря на свитер, создавалось ощущение, что ему холодно.

В продолговатой комнате для переговоров стояла полная тишина.

Взгляд Хуго Нестора был прикован к стулу в конце стола.

Высокий стул, обтянутый белой буйволиной кожей, был повернут к ним спинкой.

Человек, сидевший на стуле, потребовал объяснений.