Сыграй ещё раз, Сэм

— Помнишь, тогда, в Париже, ты меня спрашивал, где я была десять лет назад?

— Да, — ответил Рик. — Ты сказала, что носила скобку на зубах.

— Так и было. Скобку купили родители, которых я ужасно любила. Я была просто глупая пятнадцатилетняя девчонка, но уже понимала, какой великий человек мой отец и какую важную работу он делает для нашего короля и для страны-. В эти десять лет я все больше им гордилась, он продвигался в правительстве все выше и дошел до самого министра обороны. Быть дочерью Эдварда Лунда — самый большой почет, какой я могла вообразить, пока в Париже не стала женой Виктора Ласло.

— Через несколько недель после того, как немцы вступили в Прагу, я бежал в Париж, — вмешался Ласло. — Печатные станки работали до последнего, но что было толку? Подполье умоляло меня уехать и рассказать миру, каковы на самом деле немцы и что они планируют сотворить с остальной Европой. В Англию я не хотел из-за Чемберлена и Мюнхенского пакта. В Швеции, наверное, было бы безопаснее. Но Франция, казалось, так же решительно восстала против Гитлера, как и я.

Ильза продолжила свой рассказ:

— За родителей в Осло я не беспокоилась. Кто мог подумать, что фашисты вторгнутся в Норвегию? Но в апреле 1940-го это случилось. Всех застало врасплох. Да, британцы минировали наши гавани, но этим мы думали отпугнуть немцев, а не раззадорить. Иллюзия безопасности закончилась, когда немцы выломали дверь в доме моего отца, выбросили их с мамой из постели и вывели вниз под дулами автоматов.

Ильза содрогнулась. Рику захотелось ее обнять. Ласло сидел не шелохнувшись.

— «Вы Эдвард Лунд?» — спросил один отца. Когда отец ответил «да», другой вынул пистолет и застрелил его на месте. Мать они бросили рыдать на полу нашего дома над отцовским телом… Мне нелегко далось это решение. — Ильза обращалась ко всем, но смотрела на Рика. — Ричард, ты думаешь, что это затея Виктора, потому что он хочет отомстить за Маутхаузен, и ты прав. Но это и моя месть тоже. Не пытайся у меня ее отнять.

То, что выяснилось сейчас об Ильзе Лунд, изумило Рика. Тогда, в Париже, они решили — никаких вопросов. Тогда он думал, что плохие воспоминания отягощают только его. Что во всем мире несчастная судьба выпала ему одному.

— Все равно не понимаю, зачем ты должна рисковать жизнью и ехать в Прагу, — упорствовал Рик. — Почему не оставить это дело Виктору, мне и Луи? — Он обернулся к майору Майлзу: — Майор, почему нельзя подослать к Гейдриху мужчину? Не сомневаюсь, в Лондоне найдется чех, который говорит по-тамошнему, знает места и…

Виктор Ласло отмахнулся.

— Мсье Блэйн, — сказал он. — Понимаю, что вы не хотели оскорбить меня, предположив, что я готов подвергнуть мою жену ненужной опасности, когда есть иные пути. Позвольте объяснить вам, почему ехать должна именно Ильза и только Ильза.

— Нет, Виктор! — вмешалась Ильза. — Позволь мне.

Она посмотрела на Рика — как в Париже, когда они в последний раз были вместе, в его клубе «Ла бель орор» танцевали под переливы «Перфидии»[69] и отзвуки далекого грохота больших пушек. С нежностью, с любовью, с тревогой и отчаянием, с тайным знанием — о том, что ей предстоит совершить. Только на сей раз она посвятит Рика в эту тайну.

— Ричард. — Она заговорила с ним, лихим парнем из Нью-Йорка, будто с ребенком. — Ты не знаешь этих людей, как знаем мы. Если мы пошлем немецкоговорящего чеха-подпольщика из Лондона, вероятнее всего, его узнают, донесут, разоблачат и расстреляют за неделю. А меня там никто не знает. С небольшой помощью британской разведки я смогу выдать себя за кого только захочу… Спасибо Виктору, — Ильза кивнула на мужа, — наш брак, да и вообще наши отношения для всех остаются тайной. Это чтобы защитить меня. Но теперь я могу обратить это в оружие против них. Они никогда не заподозрят, что я жена Виктора Ласло. — У Ильзы вырвался нервный смешок. — И кроме того, мужчине ни за что не подобраться к Гейдриху так близко, как сможет женщина.

— Почему? — спросил Рик. По своему опыту он знал: ни один самый завалящий гангстер никакую малышку не подпустит к себе настолько, чтобы она разглядела цвет денег в его бумажнике, — разве только если в город с ней выйдет. Женщин с бизнесом не смешивают.

— Потому что женщин не подозревают, вот почему! — сказала Ильза. — Потому что женщину немцы едва замечают — может, на кухне или изредка в спальне. У немцев не бывает так, чтобы полный кабинет клерков-мужчин возился с секретными документами, иначе рано или поздно их всех придется для пущей надежности расстрелять. Почему, как ты думаешь, у Гитлера шесть секретарей и все они, кроме Мартина Бормана, женщины?

Рик никогда не думал об этом в таком аспекте.

— И потом, — продолжила Ильза, — это же очевидно. Рейнхард Гейдрих знаменит своим, так сказать, пристрастием к красивым женщинам, а я…

— А Ильза исключительно прекрасная женщина, — закончил за нее Виктор Ласло. — Как вы сами могли заметить, мсье Блэйн.

— Вам не терпится втравить ее в вашу войну, да? — огрызнулся Рик.