Одним этажом ниже "Наблюдательного поста Утренней Звезды", на девяносто четвёртом этаже Собора, располагалась кухня, не столь просторная, как большая кухня на десятом этаже, но удобная и достойно оснащённая.
Как только Асуна открыла двойные двери, Ронье окутал сладкий запах мёда и аромат расплавленного сыра, и её желудок резко сжался.
Вдоль трёх стен кухни, обладавшей мраморным полом и белым потолком, расположились несколько высоких буфетов, подчёркивающих её яркость разнообразием плотно втиснутых ингредиентов и цветных вазочек и бутылочек. На последней стене была полка с кухонной утварью и большая печь; широкий рабочий стол белого дерева располагался в центре обширного помещения.
Когда четверо зашли в кухню, худая фигура за рабочим столом подняла голову.
Это была молодая женщина, облачённая в поварской китель без единого пятнышка и цилиндрический колпак поверх коротких волос. Если точнее, её можно было описать как 'очень молодую'.
Сидевшая на стуле и точившая кухонный нож девушка поднялась и окинула взглядом Ронье и остальных. Коротко поклонившись Асуне, она сказала:
"Асуна-сама, я оставила его завёрнутым в печи, чтобы не остыло. Салат и хлеб тоже готовы."
"Спасибо, Хана, прости, что я опоздала."
Извинившись, Асуна подошла к большой разогретой печи встроенной в дальнюю стену кухни. Это кухонное приспособление, в котором огонь разводили под плотно закрывающимся коробом, сделанном из камня и кирпича, и позволявшим равномерно разогревать содержимое, называлось "тэнпи" на языке Мира Людей, и чтобы как-то отличать его от "тэнпи", означавшего свет Солуса, чаще его называли "обун" на Общеупотребительном Священном Языке.2
Конечно, "салат" и "хлеб" тоже были общеупотребительными священными словами, так что на этот раз Тейза не полезла за блокнотом.
Надев толстые кожаные рукавицы, Асуна открыла дверцу печи и вытянула наружу большую накрытую крышкой ёмкость. От посудины исходил аромат сыра.
Говоря о том, что представляла из себя эта ёмкость, то это был обычный неглубокий горшок, используемый для запекания нескольких ингредиентов, завернутых в тесто, но вот то, что этот горшок использовали для готовки в печи, было весьма необычным. В основном, печь использовалась для выпекания хлеба. С выражением радостного возбуждения на лице, Асуна передвинула эллиптическую ёмкость на рабочий стол и осторожно убрала крышку.
"Ух ты, чт… что это... такое...?"
Той, кто громко вслух удивилась, была Тейза. Ронье тоже вопросительно наклонила голову.
И тогда из горшка показалось что-то, края немного обожжены, белое и тонкое, словно кусок бумаги....
"Ху-ху, это — «запекание в бумаге»."
Когда Асуна гордо это провозгласила, Ронье и Тейза, издав вопросительное "Эээ..?", широко открыли глаза.
"Что, бумага, прям бумага-бумага? Белая конопляная бумага......?"
Вице-премьер-мечник с улыбкой кивнула на этот недоверчивый вопрос:
"Я достала немного бумаги, обожжённой во время процесса сушки в мануфактуре Собора и испытала её."
"Но если её запекать в печи, бумага ведь быстро сгорит, разве нет?"
"Сгорела бы, будь это обычная бумага. Я не пробовала с пергаментом, уж слишком он дорог, чтобы в готовке использовать. Но вот белая конопляная бумага, получившая высокую Долговечность, как и ожидалось, достойно выполнила свои обязанности."
Сказав так, Асуна кончиками пальцев вытащила свёрток из белой бумаги. Он издавал сухой хрустящий звук, но не рассыпался. Несмотря на воздействие высокой температуры раскалённой печи, похоже, Жизнь бумаги не снизилась.
Снимая кожаные рукавицы, Асуна продолжала:
"Кухня Мира Людей...... да и в целом Подмирья довольно проста, но она подчиняется строгим законам. Печёшь ли ты или варишь, «пища» не становится «блюдом», если её не разогревать определённое время или больше. Если греть слишком мало, она обретает статус...... она становится «недожаренной» или «с кровью» и если такое съесть, живот разболится, и наоборот, если готовить слишком долго, она становится «сгоревшей» и будет жёсткой и горькой."
"Д-да......."
Это было самое первое, что девочки узнавали от своих матерей, когда те учили их готовить. Слишком скоро — недожаришь, а забудешь — подгорит, ставь огонь такой как надо и за временем следи ─ они слушали слова Асуны, автоматически вспоминая пословицу из прошлого.
"И единственная проблема в том, что блюдо наиболее вкусно в тот момент, когда оно переходит от «разогреваемого» в «приготовленное», так? Если продолжать разогревать, то чем дальше, тем больше влаги теряется, блюдо становится жёстче, а из тушёных блюд выветривается и вкус ингредиентов. Что касается тушения, то можно, конечно, насытить вкус бульона, долго нагревая на слабом огне, продолжая добавлять ингредиенты, но на это уходит слишком много времени и сил."
"Д-да......."
Ронье снова кивнула, в то время как удивительный вкус «Варёного по-Обсидийски», которое она попробовала в столице Обсидии, практически заполнил её рот, так что она быстро сказала:
"...... но, как это связано с бумагой, используемой в готовке?"