Swiss Democracy: Possible Solutions to Conflict in Multicultural Societies

Прямая демократия в США принципиально отличается от швейцарской в одном пункте: она ограничена субнациональным уровнем. Популистские силы в конце 1970-х годов безуспешно требовали проведения общенациональных референдумов. У них не было реальных шансов изменить традицию республиканской веры в систему "сдержек и противовесов", которая противится любой форме плебисцита на национальном уровне. Тем не менее, опыт прямой демократии в США и Швейцарии является наиболее богатым: инструменты референдума и народной инициативы практически одинаковы, и в их использовании можно найти много общего. Поэтому для оценки прямой демократии полезнее всего сравнить их опыт.

В своей общей оценке прямой демократии в США States Кронин (1989, 222) приходит к следующему выводу:

В общем, устройства прямой демократии не стали панацеей от большинства политических, социальных или экономических бед, однако они иногда оказывались средством, и, как правило, умеренным средством, от вялости законодателей и злоупотребления законодательной властью . Долгое время существовало опасение, что эти средства притупят чувство ответственности законодателей, не подтолкнув народ к осуществлению реального контроля над государственными делами. Сегодня эти опасения мало чем подтверждаются. Когда народные требования разумных перемен неоднократно игнорируются выборными должностными лицами, а законодатели или другие должностные лица игнорируют обоснованные интересы и критику, инициатива , референдум и отзыв могут стать средством, с помощью которого народ может защитить себя в соответствии с великой традицией самоуправления.

С этой оценкой можно согласиться и в случае Швейцарии, чьи идеи народного контроля над представительной властью фактически повлияли на развитие прямой демократии в США в период с 1890 по 1920 год (Auer 1989). Можно сделать еще один общий вывод: исторически сложилось так, что как критики, так и сторонники прямой демократии переоценивали силу референдума и инициативы , как во вред, так и во благо. Наконец, даже если избиратели в США и Швейцарии осознают ограниченность ее влияния и недостатки, прямая демократия представляет собой элемент политической культуры , от которого граждане не желают отказываться.

Дальнейшее сходство проявляется при сравнении с Кронина (1989, 224-32) об "общих эффектах устройств прямой демократии":

 

1.

Неопределенность в вопросе о том, может ли "прямая демократия повысить отзывчивость правительства и подотчетность ". Для Швейцарии мы отметили несколько характеристик государственного сектора (небольшой бюджет центрального правительства, ограниченное государственное управление, изменение предложенной политической программы после ее поражения в первом народном голосовании и т.д.), которые указывают на высокий уровень реагирования на "волю народа". С другой стороны, коалиция с разделением власти в рамках общепартийного правительства может работать как политический картель и тем самым снижать уровень отзывчивости. Однако корректные сравнения невозможны. В США, где возможно сравнение с чисто представительными государствами, Кронин отмечает, что "немногие инициативные , референдумные и отзывные государства известны коррупцией и дискриминацией. Тем не менее, трудно выделить их и убедительно доказать, что они однозначно более отзывчивы, чем те, где нет инициативы , референдума и отзыва".

 

2.

Как и в Швейцарии, "прямые демократические процессы не привели к власти простых людей". В обеих системах более 90 % важных парламентских решений не оспариваются. Народные инициативы изменяют и влияют на политическую повестку , но не ставят под сомнение роль парламента как главного законодателя. Доля успешных инициатив в американских штатах выше, чем в швейцарской федерации (10 %) и ее кантонах (30 %), и составляет более 45 % (Linder and Mueller 2017, 328). Но в обеих странах прямая демократия чревата неравенством в участии . Именно более образованные, пожилые и материально обеспеченные граждане значительно чаще участвуют в прямой демократии. Эмпирические данные свидетельствуют о том, что чем сложнее процедура и спорнее вопросы, тем в большей степени прямое участие подвержено социальной дискриминации. Эта избирательная предвзятость влияет на механизмы прямой демократии, конкретные политические последствия которой бывает гораздо сложнее понять, чем просто отдать голос за человека или партию на основе симпатии или привычки (см. гл. 4 и Cronin 1989, 76). Наконец, прямая демократия требует от граждан организованности. Кронин утверждает, что "устройства прямой демократии иногда позволяют тем, кто мотивирован и заинтересован в вопросах государственной политики, внести непосредственный личный вклад путем регистрации своего голоса, но это далеко от утверждения, что прямая демократия дает значительный голос простым гражданам на регулярной основе".

 

3.