Своя жизнь

– Понял, Мисато, – жалобно протянул я. – Клянусь тебе… э-э-э… собственной жизнью, что больше я…

– Достаточно, – быстро кивнула майор. – В следующий раз просто отберу у тебя всё оружие и книги, поломаю компьютер и отправлю на гауптвахту.

– Мисато, а может, вместо меня лучше Рей послать, а? Вот уж кто-кто, а она – отличнейший образец солдата.

– Рей в этих вопросах мне не подчиняется, – слегка поморщилась Кацураги. – И тут даже Рицко не поможет – нужно всё через Командующего улаживать, а до него пока доберёшься… Легче тебе внушение сделать и с собой взять.

– Кстати!.. – подозрительно осведомился я. – А чего это нам-то такая честь? Мы же не японская армия, в конце концов…

– Во-первых, хоть мы и подчинены ООН, а Токио-3 находится в особой зоне, мы сильно зависим от Правительства Японии, – строго произнесла Мисато. – А во-вторых, большая часть служащих НЕРВа всё же японцы, так что это касается нас, и касается близко. Всё, чтобы в воскресенье был готов с утра к церемонии.

* * *

Низкое пепельно-серое небо нависает прямо над головой.

Капли дождя заунывно барабанят по фуражке, стекая с тульи.

Ноги переставляются словно сами по себе, размеренно отмеряя пройденный путь. Руки затекли под тяжестью увесистого клинка, но опустить их или отдохнуть как-то иначе нет никакой возможности – так делать просто нельзя. Спереди маячит одетая в старинные традиционные наряды четвёрка синтоистских монахов под руководством главного распорядителя, несущая вышитое иероглифами длинное полотнище. Где-то впереди на орудийном лафете, влекомом четверкой лошадей, движется покрытый белой тканью гроб с останками генерала Курибаяси.

Траурная процессия под звуки классического похоронного марша Шопена движется вперёд.

…Воскресенье, на которое оказалась назначена церемония торжественного захоронения, выдалось непривычно хмурым и пасмурным. В воздухе царила прохлада, а с неба накрапывал мелкий дождь, что было воспринято как добрый знак. В таких случаях говорили, что сама природа оплакивает уход хорошего человека.

После относительно короткой церемонии прощания с генералом, в девять часов утра урну с прахом Курибаяси переложили в гроб и водрузили на орудийный лафет, и длинная цепочка людей двинулась от возведённого по такому случаю скромного деревянного храма к кладбищу.

Своим присутствием церемонию почтили члены всех высших кругов Японии – политики, военные, прочие видные деятели и, конечно же, журналисты, освещающие это событие. Приехали генерал-губернатор Зоны 11, официальный представитель Императора, полпред ООН в Империи; небольшие делегации прислали страны, представляющие международный контингент войск, кроме американцев. Но их можно было понять – оказывать воинские почести своему врагу было не в их традициях, хотя русские, тоже во Второй Мировой воевавшие с японцами, всё же приехали.

Делегация НЕРВ оказалась в числе самых почётных гостей, правда, нашу троицу громким словом «делегация» язык не поворачивался назвать – я, Мисато и Фуюцки, вечно вынужденный замещать отца на почти всех торжественных мероприятиях, куда Гендо не ходил в принципе.

По столь торжественному случаю нам пришлось достать парадные мундиры, нацепить все положенные регалии и даже сверх того. Из неведомых закромов были извлечены относительно недавно введённые фуражки – небольшие, чёрного цвета с витым золотистым шнуром, золочёными же гербом НЕРВ, окаймлённым венками хризантемы – знака номинальной принадлежности к японской армии.

Но самое главное – следом за монахами и перед основной процессией должен был двигаться своего рода почётный эскорт из особо отличившихся офицеров, несущих награды генерала. Так вот, меня как раз в этот эскорт и впихнули, и доверили ни много ни мало, а нести личный клинок Курибаяси, который он оставил дома перед отправлением на Иводзиму.

Когда я это узнал, то здорово перетрухнул и заволновался – ну, не люблю я настолько выделяться, и всё тут! Ответственность была слишком велика – подвести нельзя было ни в коем случае… О, как я был бы рад отказаться от такой чести, но ведь нет же! Несмотря на все мои умоляюще-щенячьи взгляды и тихие просьбы, замком и майор остались непреклонны. В конце концов, Фуюцки мне просто приказал исполнить миссию, и на этом моменте мне пришлось угомониться и подчиниться. Но лично по моему мнению я такого был явно недостоен.

…Вопреки моим ожиданиям это оказалась не классическая катана, а похожий на неё син-гунто – серийный офицерский меч времён Второй Мировой. Слегка изогнутый клинок, коричневые лакированные металлические ножны, золотистая овальная цуба, слегка потёртая рукоять, оплетённая тёмно-коричневым шнуром, на хвосте – металлическая петля с тёмно-коричневым темляком.

Такие клинки, если мне не изменяет память, были почти полностью уничтожены после капитуляции Империи как пережиток милитаризма, так что уцелевшие син-гунто были наперечёт. А особенно такие…