Свои

— Еще не знаю.

— Тогда играй самого себя. Это интересно — играть в игры с самим собою. Осталось два года. Учись! Актерство — это лицедейство. Научись этому искусству. Будешь играть одну свою роль, по играть профессионально. И никакая наука не проходит бесследно. Ты уже знаешь, что не хочешь быть судоремонтником, значит, вообще ремонтником, ты не хочешь быть зависимым, но жить в обществе и быть свободным от общества невозможно, ненавижу этого злодея, вождя и учителя товарища Ульянова-Ленина, но у него есть несколько четко сформулированных постулатов. И еще. Ты попробуй представить, что когда-нибудь не будет очередей за селедкой, колготками, автомобилями, кожаными куртками. Будет все, как в других нормальных странах. И ты сможешь, не стоя в очередях, подъехать к магазину и купить новую машину, причем не «Жигули», а «Мерседес», «Шевроле», «Рено».

— Этого никогда не будет.

— Изучай историю. Никакие империи не вечны. Последняя из западных империй — Британская, самая прочная, развалилась. Империя большевиков не производительная, как рабовладельческая, значит, она развалится.

— Но у меня не несколько жизней, — возразил я.

— Она развалится еще при твоей жизни.

Немногие тогда верили, что однажды будут свидетелями, как спустится красный флаг с кремлевского флагштока и поднимется триколор. Я не верил, поэтому и вступил в партию.

А пока я обкашивал обочины и лесные поляны. Жорж по-прежнему держал двух коров. Утром я косил, днем переворачивал уже подсохшую траву. Осоку мы с Жоржем пустили на силос. Жорж использовал меня на самых тяжелых работах. В конце недели он дал мне двести рублей, большие деньги для того времени.

Я вернулся домой. Мать спросонья пробормотала о еде на плите. Я прошел на свою веранду. Уже начало светать. Спать не хотелось. Я всех повидал, что мог отремонтировал, накосил для козы сена. Больше в Красногородске мне делать было нечего. На следующий день я заехал к Жоржу попрощаться.

— Не суетись, — сказал мне Жорж, — живи как живется пока. Когда придет время менять свою жизнь, ты определишь сам. У тебя есть кто-нибудь, в кого ты влюблен?

— Есть.

— Собираешься на ней жениться?

— Я бы с удовольствием, но она не собирается выходить за меня замуж.

— Такого не бывает, — не согласился Жорж. — Почти каждую женщину можно убедить выйти замуж или на всю жизнь, или на некоторое время. Женщинам очень хочется выйти замуж хотя бы один раз. Она актриса?

— Да.

— Красивая?

— Очень.

— Значит, тебе придется зарабатывать больше денег. Отличие красивой от некрасивой женщины в чем? В том, что на красивую уходит больше денег. Она хоть немножко влюблена в тебя?

— Вряд ли.

— Тогда не надо. Стерпится — слюбится, это утешение. Русские пословицы очень часто более утешительные, чем мудрые. Пословицы придумывали неудачники.

БОЛЬШИЕ НЕУДАЧИ

О пословицах я вспомнил через два года.

Пани Скуратовскую приняли в труппу Театра имени Гоголя. Жорж оказался прав: красивые женщины стоили денег. Я уговаривал, убеждал, умолял, может быть, даже канючил почти два года. Наконец Лена сказала:

— Сними квартиру рядом с институтом, и я к тебе перееду.

Я знал, что такое остаться совсем без денег, и поэтому все четыре года учебы тратил на себя минимально, откладывая заработанное на сберегательную книжку. Я нашел квартиру рядом с институтом. Это было условие пани Скуратовской. Лена переехала ко мне. Я был счастлив, рядом со мною была, может быть, самая красивая из актрис института. Я не знал, что она накануне рассталась с любовником, известным театральным режиссером. Она уже тогда жила как хотела. Обязательно в отдельной квартире и рядом с институтом, чтобы не толкаться в метро и московских троллейбусах; следующему любовнику она поставит те же самые условия: квартира рядом с театром и минимум триста рублей в месяц, чтобы покупать американские сигареты и пить хороший бразильский кофе. Она могла обойтись без завтрака и ужина, но без кофе и сигарет впадала в уныние.

За три месяца счастья я заплатил всеми своими сбережениями. Лена съехала, когда меня не было дома, оставив записку: «Не переживай! На месте павшего встанут тысячи новых борцов. Подожди! Придет следующий трамвай. Обнимаю, Лена».