Свой среди своих

— Неформальных проверок не отмечено. На телефоне «Покрышева», который давался в справочной службе, сидел наш человек. — Петренко неумело помешал сахар зажатой в левой руке ложечкой. — Туда никто не звонил, «Покрышевым» не интересовался. Равно как никто не пытался войти и в личный контакт с сотрудником. Что, в общем-то, понятно… Документы прикрытия Гордеенко введены в базу МВД несколько лет назад, фотография соответствует, личное дело успело обрасти массой сопутствующих бумажек. Мы даже пару раз ему выговоры вписывали, дабы он не слишком выделялся из основной массы.

Генерал-майор стряхнул пепел с сигареты.

— За что выговоры?

— За появление на работе в нетрезвом состоянии и за нарушения в сроках подачи годового отчета. Естественно, были и благодарности.

— То есть с этой стороны Гордеенко расшифровать не могли? — Щербаков сделал глубокую затяжку и потушил окурок.

— Вероятность близка к нулю, — осторожно подтвердил Петренко.

— Но вот в том, что его смерть была случайной, я начинаю сомневаться всё больше и больше, — высказался Кречетов.

— Основания?

— Наши эксперты провели еще одну независимую проверку всех материалов дознания и тел погибших. И возникла одна деталь, которая не укладывается в картину трагического происшествия.

Начальник СЭБ сдвинул брови к переносице:

— Какая именно деталь?

— След прокола шеи водителя маршрутного такси металлическим предметом диаметром ноль целых четыре десятых миллиметра. — Кречетов закашлялся. — Извините… Прокол имеет глубину более десяти сантиметров. В кабине микроавтобуса не найдено ничего, что могло бы вызвать подобное повреждение. Тем более — прокол расположен сзади, под основанием черепа.

— Почему это не обнаружили черноморские эксперты?

— Тело сильно обгорело, и даже наши специалисты с большим трудом установили наличие данного повреждения. Обратили внимание на косвенные признаки, — начальник ССБ сам едва не запутался в отчете патологоанатомов, где чуть ли не в каждой фразе встречались латинские термины и ссылки на неизвестные полковнику методики анализа, — а затем составили общую картину. Орудие, которым нанесено повреждение, напоминает заточенную проволоку из высоколегированной стали.

— Так. — Щербаков сжал зубы. — Заключение экспертов у вас с собой?

— Конечно.

Петренко подал генерал-майору непрозрачную пластиковую папку с тремя листами машинописного текста внутри.

***

Мальков закончил набирать на компьютере текст справки для Рыжикова, выделил курсивом пункт насчет Пидмаева и буддистского храма, дал принтеру команду печатать документ и хихикнул себе под нос.

— Ты чего? — Заславский отвлекся от статьи в журнале «Лица».

— Вспомнил последнюю шутку насчет высшей степени опьянения сотрудника нашей службы…

— Какую именно?

— Не попасть курсором мыши по рабочему полю дисплея.

Старший референт хрюкнул и вернулся к работе.

Глава 13 Ему, невинному тогда еще, попались гнусные товарищи…

В столовой Егор взял столичный салат, солянку и стакан апельсинового сока, заплатил за всё это изобилие тридцать семь рублей сорок копеек и подсел к Малахову, расположившемуся за столиком возле окна напротив сосредоточенно жующего капитана Смирнова из Службы собственной безопасности.

— А что, Касьян, — майор сдвинул поднос, освобождая место Малькову, — невесты в академии[117] есть?

— Кому и кобыла — невеста, — тут же отреагировал Смирнов, процитировав дворника из «Двенадцати стульев». — Кстати, а зачем тебе это? Хотя да, ты ж развелся недавно…

— Мне как раз незачем, а вот моему подопечному… — Малахов кивнул на Малькова. — До сих пор не окольцован.

— Непорядок, — сохраняя серьезное выражение лица, заявил капитан ССБ. — С таким отношением к браку и семье мы его на работу за границей не утвердим.

— И это правильно! — На стул рядом со Смирновым опустился майор Кривин, заместитель начальника третьего отдела ССБ, который возглавлял Сергей Сергеевич Петренко. — Нет «заложника» — сиди дома.

Егор проглотил салат и молча принялся за солянку.

Шуточки насчет «заложников» в виде членов семей, без которых в КГБ-ФСБ якобы не отпускали сотрудников работать за рубежом, были стандартны. Основой для них послужили многочисленные истеричные статьи и «показания очевидцев», выплеснувшиеся на страницы газет в первый год перестройки. Тогда большой популярностью пользовались субъекты с замутненными галоперидолом и аминазином глазами, вещавшие о своей «работе на КГБ» и о тех «преследованиях», коим они подверглись после того, как решили «порвать с бериевскими последышами».

По причине полного идиотизма публикаций их даже не попытались опровергнуть, и тупой стереотип утвердился в сознании псевдодемократической общественности на многие годы.

— А ведь действительно, — капитан облизал вилку, — почему наш юный друг не женится?

— Ist das Verhor[118]? — Мальков на секунду отвлекся от солянки. — Тогда я буду отвечать только в Присутствии своего адвоката. И что это за намеки на работу за границей? У нас что, теперь есть иностранное представительство ИАСа?