Свой с чужим лицом

– Именно, – подтвердил этот факт Слесарев. – Под конец я плохо все помнил. Ноги промокли, когда я вылез из трясины, слабость была сильная, сознание путалось. Я пытался разжечь костер, чтобы отогреть ноги. У меня остались две спички, обе отсырели, поджечь не удалось. Я решил, что все кончено, терял сознание от холода. Но тут из оврага выбрался товарищ Мухавец.

– Ангел со спичками, – сказал Навроцкий, блуждающий по помещению.

– Что, простите? – спросил инженер. – Ах, вы об этом. Да, у Юрия Антоновича сохранились несколько спичек, мы познакомились, развели костер, стащили в него, наверное, всю растопку, какая была в округе. Мы находились в самой глуши, бояться нам было нечего. Можно сказать, что товарищ Мухавец спас меня от верной смерти.

– Они развели такой огромный костер, что я его почувствовал, находясь в полукилометре от них, – подал голос Хлебников. – На обоняние не жалуюсь. Побрел на запах, вышел к товарищам. Они чуть не убили меня, решили, что это облава.

– Да, было дело, – сказал Мухавец. – Я с корягой набросился на товарища Хлебникова, хорошо, что он сильнее оказался. В общем, разрешилось недоразумение. Утром мы стали выбираться из леса, увидели просвет за деревьями, обрадовались.

– Дальше можете не рассказывать, – проворчал Шубин. – Все понятно.

Вроде все было правильно. Любой человек – отдельно взятая вселенная. У каждого своя судьба и дороги. Все разные. Ни Бог, ни партия не могут причесать всех под одну гребенку.

Все эти люди не могли быть изменниками. Амосов – кадровый военный, человек, подчинявшийся дисциплине. Это не могло не оставить на нем отпечаток. Пусть предатель, но ведь до этого воевал, командовал, принимал решения.

Однако Глеб не мог определить, кто из этих троих кадровый военный. Когда это было? Амосов сдался еще в октябре, жил с немцами. Могли поменяться привычки, характер, манера себя вести. Когда на кону жизнь, умный человек придумает, как выдать себя за другого, но где-то все равно ошибется, допустит промах.

Он внимательно разглядывал людей, сидящих на лавке, пытался понять, что у них в душе. Все они были обескуражены. Это понятно. У одного из них страх должен был бы превалировать над остальными чувствами, но так ли это? Предатель понял, что его не знают в лицо, иначе давно схватили бы. Значит, ему надо придерживаться выбранной легенды, а дальше кривая вывезет. Время у него есть. Пока лейтенант не получит приметы настоящего полковника, он попытается что-нибудь придумать. Но что можно сделать, если ты изолирован и находишься под охраной? Этот человек всего лишь штабист, не боец.

– Расскажите о своей работе, – сказал Глеб. – Объясните мне, чем занимались ваши предприятия и организации, какие задачи выполняли вы лично.

Это был неглупый ход. Если ты выдаешь себя за кого-то, то должен ориентироваться в его знаниях и навыках.

Разжигаев ухмыльнулся и посмотрел на Шубина с уважением. Согласно кивнул Леха Карабаш. Эксперт, надо же!

Кандидаты на роль изменника вещали взахлеб. Глебу пришлось выстраивать их в очередь.

Хлебников повествовал о правках и верстках, ежедневных бдениях за печатной машинкой, редакционной коллегии, состоящей из уважаемых людей. Он сыпал специальными терминами, называл фамилии ответственных товарищей, возглавлявших рупор областной власти.

Шубину эти фамилии ни о чем не говорили. Остальным присутствующим – тоже. А времени подготовиться у предателя хватало. В текущей ситуации его слова проверить было нельзя. Он перечислял крупные стройки, знаковые объекты индустриализации, воинские части, больницы, областные спортивные состязания, по которым ему приходилось мотаться, перечислял статьи, которые выходили под его именем. Речь в них шла о передовиках производства, знатных доярках и металлургах, альпинистах, штурмующих далекий Эльбрус и водружающих на нем флаг СССР.

Слесарев, уткнувшись глазами в пол, повествовал об эпюрах и полезных нагрузках, зачитывал формулы расчета балок, опор, пролетов, проводил сравнительный анализ материалов, представил методику проверки на сдвиг, смещение, кратко изложил основы техпроцесса. Это уже напоминало безумие.

Мухавец подробно описал ветлечебницу при конезаводе, перечислил ряд лошадиных болезней, о которых простым смертным знать совершенно незачем. Он назвал породы, которые разводились на предприятии, упоминал левады, паддоки, денники, вспоминал фамилии людей, ответственных за ветеринарную клинику, манеж, шорную мастерскую, конюшни для кобыл и жеребцов-производителей.

Украдкой ухмылялись Карабаш и Краев, сочувственно поглядывали на командира. Помрачнел Прокопий Тарасович, расстроенно вздыхал комиссар.

Да, эти трое мужчин разбирались в своих профессиях. Вряд ли кто-то из них занимал должность начальника штаба стрелковой дивизии. Но что-то тут было не так. Глеб чувствовал это каждой клеточкой своего тела.

Предатель не всегда был начальником штаба. У него были детство и юность. Первая профессия предателя могла не иметь отношения к военному делу. Он имел знакомых, друзей, родственников, а главное – время подумать.