Свой мир

— Знание о мёртвых вещах не имеет смысла, но, если это так важно для тебя, я расскажу. Меня в ту пору не было, это память травы, так что не обессудь, рассказ будет бессвязным. Когда-то давно сюда прилетел корабль. Там были не люди, а совсем другие существа, не похожие ни на тебя, ни на нас. Их корабль был много больше твоего, и существ там тоже насчитывалось много. Опустившись, они выжгли всё на сотню шагов вокруг своего звездолёта, а потом поставили… сейчас я скажу, как это на твоём языке… да, они поставили силовое поле. Так они хотели отгородиться от мира, в который прибыли. И добро бы они оставались под своим колпаком, но они начали выходить за поставленную ими же границу и убивать. До этого мы не знали такого понятия. Они убивали животных и птиц, выдирали с корнем растения, причём делали это не для еды, а ради мёртвого знания. Они полагали, что понять живое можно, только умертвив его. Впрочем, может, всё было не совсем так, всё-таки это память травы, а трава многое не способна понять. Но в любом случае незваные гости нарушили течение жизни, и с этим надо было что-то делать. Пришельцы не слышали или не хотели слышать, когда к ним мысленно обращались, но легко поддавались внушению. Их заставили выйти из корабля всех разом, после чего их звездолёт утонул. Они пытались вытащить его наверх, но их мёртвая техника тоже тонула или ломалась, одежда и приборы в два дня были съедены травой. Вскоре они остались без своих мёртвых вещей, один на один с миром. Но и тогда они продолжали убивать, на этот раз для еды и из страха. Трудно поверить, но трава вспоминает, что они убивали даже самих себя. Ни одно из этих существ не было убито нами. И ни единое из этих существ не сумело вписаться в мир. Один за другим они переставали жить и уходили к траве. И трава не стала сохранять их генокод. Память — самое прочное, что есть на свете. То вторжение крепко запомнилось траве, поэтому, когда появился ты, твой корабль был сразу утоплен, а ты раздет. Птицы и большинство животных откочевали из этих мест, поскольку опасались, что ты начнёшь убивать. А я поверила в тебя и пришла помогать. Теперь ты знаешь всё и можешь улетать и не возвращаться.

— Нет уж, теперь я точно вернусь и очень скоро. Такое сокровище не должно пропадать в земле.

— Ни ты, ни твои соплеменники ничего не найдут. Я попрошу траву, и, хотя это будет непросто, в земле не останется ничего, кроме ржавчины.

— Но почему? — выкрикнул Рихард.

— Ты мог бы жить здесь, ведь в небе у тебя нет ни семьи, ни друзей, ни настоящего знания, ничего, что составляет суть жизни. Недаром же ты в одиночку мотался между звёзд. Но и этот мир, ставший для тебя своим, оказался тебе не нужен. Как ты недавно мысленно назвал сам себя? Перелётный марабух? Ну, так и улетай. А наших детей я выращу одна.

Рихард попятился и сел в рыхлую землю. Только теперь он понял, кого напоминают сбившиеся в комок птенцы.