Свой мир

— И ради этого стоит носить кольцо на шее, не снимая ни днём, ни ночью?

— Конечно. Смысл жизни в познании, в раскрытии тайн.

— Мне казалось, смысл жизни в самой жизни и больше ни в чём. Странно, что ты считаешь иначе. А второй предмет, что ты носишь на шее… в нём тоже заключена жгучая тайна?

— В некотором роде так оно и есть. Это пеленгатор, единственный уцелевший у меня прибор. Он поддерживает связь с кораблём и говорит, что мой звездолёт цел и ждёт меня. А тайна в том, что корабля нет, во всяком случае, я не могу найти его.

— Зачем он тебе? Он был нужен, чтобы ты мог прилететь сюда, а теперь, когда ты здесь, он бесполезен. Ты сумел вписаться в наш мир и сможешь нормально жить, даже когда я уйду к траве. Единственное, что тебе угрожает, — холод. Но ты сможешь греться у джейранов, они пустят тебя в стадо и согреют своими боками. Ты сможешь вырыть нору, не такую, как у еврашек, а большую. Трава поймёт, что ты делаешь, и твоя нора никогда не обвалится, в ней будет тепло, и туда не просочится вода.

— Хорошенькое будущее ты мне пророчишь, — усмехнулся Рихард. — Но остаётся ещё один фактор. Ты забыла, что меня ищут другие люди и рано или поздно, пусть через год или два, но найдут.

— И ты улетишь с ними, хотя мир признал тебя своим?

— Не оставаться же навсегда в этом болотистом раю…

Рики наклонилась, ворохнула клювом птенцов.

— Дети сыты и спят. Идём, я должна тебе кое-что показать.

Шли быстро, словно хотели поспеть до начала ледяного дождя. Рики пару раз порывалась взлететь, но приноравливала шаг к маломощной побежке человека. Миновали пойму и песчаную косу с ветчинными кустами, выращенными для Рихарда. Ещё немного, и открылась степь. Сейчас она была пуста, стадо джейранов спешно уходило вдаль.

— Смотри, ты этого хотел.

Совсем рядом, в двух сотнях шагов, зашевелилась земля. Рихард покачнулся и с трудом устоял на ногах, на все его чувства обрушился мощный телепатический удар. И хотя Рихард был практически глух к телепатии, но сейчас он не мог остаться безразличным. Невозможно понять, кто действовал в этот миг; Рики, трава или весь нелепый, но завершённый в своей нелепости мир.

Земля — рыхлая плодородная почва, уходящая на неведомую глубину, — вздыбилась горбом, вниз посыпались комья. Земляная гора оседала, разравниваясь на глазах. Ещё пара минут — и на свежевскопанном поле выросла девяносто метровая башня галактического разведчика. Рихард, спотыкаясь, побежал к ней. Даже издали он видел, что звёздный странник в полном порядке и готов к полёту.

Через сотню шагов перехватило дыхание, Рихард остановился на самом краю взрыхлённого участка. Земля здесь была пронизана множеством тончайших корней и уже начала порастать нежной зеленью. Несколько часов, и следа не останется от титанических подвижек, что происходили здесь.

— Улетай.

Рихард обернулся и увидел, что Рики подошла и стоит сзади него.

— Улетай, — повторила Рики. — Мир признал тебя своим, но ты не признал его, поэтому улетай и не возвращайся.

— Я непременно вернусь. Твой мир чудесен, его нельзя так просто бросить. И ещё… сейчас, когда корабль поднимался из глубины, я, хотя и не владею телепатией как следует, многое почувствовал. Курган, где живут еврашки, не пуст, там что-то есть огромное и непонятное. Его непременно надо достать, только так, чтобы не навредить еврашкам.

— Зачем?

— Ради знания. Люди так устроены, нам обязательно надо знать.