Свой ключ от чужой двери

Я почти не слышал их, испытывая боль и печаль, чувство вины захлестывало меня. Мне хотелось остаться одному. Я пытался понять, почему она пошла на это… Чтобы отомстить мне? Чтобы перечеркнуть постылую прошлую жизнь и начать новую? В другом месте, с другими людьми? Так трагично, так нелепо… и в итоге – смертельный виток, лавина, неуправляемый хаос…

Старший лейтенант травил душераздирающие байки и безбожно хвастался. Послушать его, так он каждый день выезжает на задержание криминальных групп, вместе с Интерполом борется с организованной преступностью, стреляет без промаха, мастерски раскалывает матерых воров в законе и носит на себе отметины вражеских пуль. Лицемерная Ведьма испуганно вскрикивала и закрывала глаза от страха.

Около трех мы вышли проводить его. После прокуренной комнаты майская ночь была чудо как хороша, на ее фоне особенно ярко чувствовалось несовершенство человеческой породы. Вокруг было светло, тихо и торжественно. По небу неторопливо плыла громадная зеленая луна, деревья отбрасывали четкие вытянутые тени – мир, казалось, потерял объемность и существовал лишь в двух измерениях. Теплый любопытный ветер трогал наши лица.

Мы стояли около Колиного потрепанного «Москвича», прощаясь, когда до наших ушей долетел звук отдаленного взрыва.

– Бомба! – определил Коля. – Криминальные разборки. О темпора, о морес! [13]

* * *

– А знаете, этот хлюпик Дубенецкий оказался ничего мужиком, – поделился старлей Коля Астахов со своими друзьями Федором Алексеевым и Савелием Зотовым в тот же день вечером, когда они сбежались в своей штаб-квартире – баре «Тутси». – Даже не ожидал!

– Я же говорил! – вскричал Савелий. – Я вам сразу сказал! Федя, скажи!

– Говорил, помню.

– Если бы не он и не эта женщина… художница Мария… – Коля вздохнул и махнул рукой. – И главное, влюблена в него, прямо глаз не сводит. И все-таки, убейте, не понимаю, что они в нем находят?

– Давайте за любовь! – предложил Федор. – Вернее, за странности любви!

Тост протестов не вызвал, и они выпили…

Глава 29 Распутье

Я тело в кресло уроню,
Я свет руками заслоню
И буду плакать долго, долго,
Припоминая вечера,
Когда не мучило «вчера»
И не томили цепи долга…

Н. Гумилев. Ослепительное

Мы вернулись в дом. Ведьма стала убирать со стола, а меня определила мыть посуду. Тем более что я проиграл.

– Зачем вы наступали мне на ногу? – спросил я лишь бы спросить – молчание действовало мне на нервы.

– Чтобы вы не ляпнули лишнего.

– И не собирался, – соврал я, подумав уже в который раз, что она читает мысли.

– Мне жалко Ивкину, – вдруг сказала Ведьма. – Незаурядная, видимо, была личность.

Я не ответил. Картины последних событий, отступившие было, снова вернулись. Рука Сонечки, свисающая с кровати… голубоватые жилки повыше запястья… Ее взгляд, устремленный на меня, сожаление и насмешка… над собой, над нами… Я разворачивал перед ней планы совместного будущего, а она знала, что ничего этого никогда не будет – поздно! Я едва не застонал, вспомнив свою болтовню и дурацкие шуточки… А она в это время сходила с ума от страха и считала минуты до побега. Старлей Коля сказал, что у нее на шее были синяки… Ее душили, а я поверил, что она простыла… Каждое слово и каждый жест Сонечки обретали новый смысл теперь, когда я знал правду.

«Сонечки больше нет», – повторял я снова и снова фразу, которая не укладывалась в сознании. Ее не было для меня последние десять лет… Я разрушитель, думал я, все мои женщины умирают… Хорошо, что Анна ушла… Я приношу несчастье.

«Прости меня, дурака, Сонюшка! Слепого и холодного… Я виноват в твоей неприкаянности и безнадежности… я один… Это из-за меня ты решилась… оборвать бессмысленный бег по кругу и изменить свою жизнь…»

– Эй, Вячеслав Михайлович! – Ведьма хлопнула ладонью по столу. – Прекратите истерику! Ивкину жаль, никто не спорит, но это был ее выбор, ее свободная воля, вы здесь ни при чем, слышите? И не забывайте, что она пыталась ограбить вас в лице фонда. Она ведь не знала, что Стас вас выпер. Правда, с другой стороны, она считала вас жуликом и аферистом, что служит ей оправданием. Вы лучше подумайте, что было бы, если бы нас там застукали! Вы хоть понимаете, что нас могли убить при попытке к бегству? А ОМОН, интересно, кто вызвал? Я ставлю на Дергунца, способный парнишка. Вообще, ваши студенты… ребята креативные. – Она ухмыльнулась. – Вы бы лучше подумали, что делать дальше. С возвращением в фонд придется подождать. Можете не сомневаться, будет открыто дело о финансовых махинациях. Надеюсь, вам удастся доказать, что вы ничего не знали. Скажите спасибо Стасу за то, что выбросил вас из дела.

Она раздражала меня своей болтливостью и нахальством, но я не мог не признать с горечью, что она права.