Свой ключ от чужой двери

Знала ли я Лию Дубенецкую? Лиечку? Конечно, знала. Какая ужасная трагедия! Прямо во время свадьбы! Она была такая красавица, такая красавица, и человек замечательный… Я до сих пор сама не своя. И, поверьте моему слову, без мужа тут не обошлось. Бывшего. Я видела его всего один раз, по нашему телевидению показывали что-то про помощь малообеспеченным семьям. Знаете, Николай Алексеевич, я сразу поняла, что он ей не пара. Нудный, говорит много, постоянно отвлекается, теряет мысль, типичный неудачник. Такие и травят жен, поверьте моему слову. Настоящий мужчина убивает из ружья… Это я так, к слову.

Между прочим, его в фонде только благодаря Лиечке и держали, это всем известно. Она мне жаловалась… Знаете, говорит, Ида Георгиевна, все считают, что у нас идеальная семья, но, если бы вы знали, как мне трудно с ним… Он невероятно тяжелый человек. А потом стала я замечать, повеселела Лиечка, забежит на минутку, от чая отказывается, спешит все. А однажды приезжал с ней ее предмет… Крупный, солидный, мне он сразу понравился. Не то что этот хлюпик Дубенецкий. И надо же было такому случиться! Я буквально заболела, когда узнала…

Ида Георгиевна приложила пальцы к вискам. Глаза оставались холодными и настороженными.

– «Ярдсли»? Да, привожу иногда. На продукцию этой фирмы спрос небольшой, сейчас все больше «Роша» или «Лаудер» в ходу, хотя лично мое мнение такое, что «Ярдсли» лучше. Но на вкус и на цвет, как говорится…

Она берет у Коли из рук блестящий тюбик помады, внимательно рассматривает.

– Да, – говорит, наконец, – моя помада. Дикий цикламен, любимый цвет Лиечки, специально для нее привозила. Дикий цикламен и горный мак. В последний раз она пришла с подружкой, покупала для себя и для нее… Да, и помаду, и тушь, и крэма… Имени не помню, небольшая такая, с короткой стрижкой… Ну, вот же она! Вот! – Ида Георгиевна тычет пальцем в одну из свадебных фотографий. – Точно, она! А что? Она что… замешана? – Глаза женщины горят любопытством.

– Вопросы здесь задаю я, – строго ставит ее на место Коля.

Ида Георгиевна ему не нравится сытостью и холеностью. Она сидит перед ним на диване, сгорая от любопытства: густобровая, с квадратной челюстью боксера, сильно накрашенная – живая реклама своего товара. Сплетница. Не нравится ему также и квартира с дорогой мебелью, тяжелыми темно-красными с золотом портьерами, коврами и удушливым цветочным запахом, разлитым в воздухе.

«Духами она пол моет, что ли? – подумал он, чувствуя, как начинают слезиться глаза и свербеть в носу. – Ну, Лара Бекк, погоди! Да я из тебя душу вытрясу! Отравительница хренова!»

* * *

В родном отделении Колю ждал сюрприз. Позвонила хозяйка квартиры, которую снимал Исоханов, и сообщила, что жилец убит. Она пришла за квартплатой, а он…

Соседка Исоханова показала, что к нему ночью приходила женщина. Дверь хлопнула, и голоса были слышны. В три сорок, она еще на часы посмотрела. К нему часто приходили женщины, но без скандалов и попоек. Когда она ушла, соседка не слышала. Лифт ночью не работал.

Исоханов сидел на полу обнаженный, прислонясь плечом к дивану и прижав руки к животу. Лицо его было запрокинуто, рот оскален…

– Убит отверткой, били снизу, четыре раза… – говорил судмедэксперт Лисица, стаскивая резиновые перчатки. – Вот! – Он протянул Коле пластиковый пакет с длинной отверткой внутри. – На правой руке около большого пальца след от укуса… Смерть наступила приблизительно десять-двенадцать часов назад. То есть около… – Он, отогнув рукав пиджака, посмотрел на часы. – …Трех утра, или несколько позже. Возможно, после вскрытия скажу точнее, а пока – извините.

Интересные показания дал некто Максимов, друг Исоханова, известный в определенных кругах больше как Максюта-Жлоб. Он показал, что вечер перед убийством он сам, Исоханов и еще двое их знакомых, Сема Туз и Олежка Каравайко, провели в ночном клубе «Дикий Запад», где у них произошла стычка с бывшим работником фонда «Экология» Дубенецким, которого Эдик подозревал в убийстве своего дружка Стаса Удовиченко. Они сидели, базарили, никого не трогали. Дубенецкий, как псих, набросился на Эдика… ну, и они… это… вроде как подрались… С ним была еще какая-то проститутка, которая чуть не выцарапала Эдику глаза. Если бы они не вмешались… С большим трудом им удалось оттащить Дубенецкого от Эдика. Дубенецкий кричал, что он еще покажет Эдику, что им вдвоем эту землю не топтать…

– Опять! – застонал Коля. – Опять Дубенецкий! Да что же это такое, люди добрые?

Дубенецкого дома не оказалось. Художница Мария любезно сообщила Коле, что Дубенецкий уехал в восемь утра, куда – она не знает. За целый день он не позвонил, а уже вечер, и она очень волнуется. Коля Марии не поверил, но, опасаясь спугнуть ценного свидетеля, говорил с ней очень любезно и попросил никуда не отлучаться, так как он, возможно, заскочит к ней попозже уточнить некоторые детали. Спросил, сохранился ли у Марии номер его телефона, чтобы в случае чего разыскать его, Колю.

* * *