Свой ключ от чужой двери

«И враг, и друг из нее замечательный, – подумал Федор. Эта девушка… Лара Бекк сказала: я даже не поверила, что Нонна плакала! Нонна и Удовиченко! Вот так раскладец! Надежна, умна, подставит плечо в случае всего… но… не те это параметры, за которые выбирают женщину. Удовиченко с его музейной люстрой и шикарным антуражем, и вдруг – Нонна! Лия… это да, это для него в самый раз. Красивая, яркая и жадная…»

Нонна, несомненно, в силу своего высокомерия, вернее, определяя человеческие ценности по принципиально другой шкале, не считала сестру соперницей. Она презирала Лию как работящий, способный и полезный член общества презирает бездельника, «городского красавца». «Природа несправедлива», – подумал Федор. По человеческим параметрам Нонна выше Лии, но баловнем судьбы была Лия, а не Нонна. Хотя… нет, что-то не то получается! Еще вопрос, хотела ли Нонна быть баловнем? Таким, как она, нравится делать дело, и природа оснастила ее именно для этой цели. Вряд ли она поменялась бы местами с Лией…

Нонна смотрела выжидательно. Узкие неприветливые глаза, сомкнутые твердые губы… Коля достал из папки пластиковые пакеты с губной помадой, положил перед девушкой:

– Взгляните, вам эти вещи знакомы?

В лице Нонны ничего не дрогнуло. Она внимательно рассмотрела содержимое пакетиков, не дотрагиваясь до них.

– Незнакомы.

– Ваша сестра пользовалась именно такой помадой?

– Понятия не имею… чем пользовалась моя сестра, – ответила Нонна коротко.

– Вы не знаете, какой помадой она пользовалась, или вы не знаете, пользовалась ли она именно этой?

– Не знаю ни того ни другого. Меня никогда не интересовало, какой помадой пользуется моя сестра.

Четко, однозначно, без малейшего желания выказать готовность к сотрудничеству. Да…

Коля разложил на столе четыре фотографии.

– На фотографиях, вот на этой и этой вы стоите около матери и… – Он хотел сказать «отчима», но передумал и сказал «ее мужа». – А вот на этой и этой вас нет. – Он положил перед ней еще одну фотографию. – Отлучались куда-нибудь?

– Не отлучалась. – Нонна взяла фотографию.

«Сейчас вспомнит, что отошла в сторону поправить что-нибудь в туалете», – подумал Федор. Нонна меж тем взяла в руки все фотографии и, внимательно их рассмотрев, положила на стол.

– Не помню.

Она смотрела на них своими узкими серьезными глазами. Редкий свидетель в деле об убийстве держится так спокойно. Нонна держалась превосходно.

– Скажите, – начал Федор, – вы пользуетесь в своей практике сильнодействующими растительными препаратами? Ядами?

– Ядами… – Она пожала плечами. – А где грань между лекарством и ядом?

– Тогда я спрошу иначе. Чем из того, что вы используете в своей практике, можно отравить животное или человека?

Нонна не возмутилась, не удивилась. Задумалась невесело. Но не над ответом. Федор не сомневался, что она знает, что сказать, и готова к любому вопросу.

– Дигиталис, наперстянка, пижма, – стала она перечислять. – Белладонна, волчий корень, танум, материнка…

– А не могли бы вы все это изложить поподробнее, и названия, если можно, на латыни?

Вопрос не требовал ни ответа, ни согласия, и Нонна промолчала. Она достала из ящика стола лист бумаги, из нагрудного кармана халата – ручку, нагнулась над столом и стала писать крупным разборчивым почерком. Дойдя до конца листка, перевернула его и продолжала писать. Дописав почти до конца, задумалась на миг, словно колеблясь, и протянула листок Федору. Глаза их встретились, и Федор отвел взгляд первым.

– Спасибо, – сказал он. Она молча кивнула. – И последний вопрос: какие отношения связывали вас и Удовиченко?

В ее лице ничего не дрогнуло, только скулы порозовели.

– Мы были любовниками, – ответила она бесстрастно. – Почти два года.

Повисла пауза. Федор, не ожидавший подобной искренности, переглянулся с Колей.

– Почему вы расстались?

Нонна не спешила отвечать. Раздумывала, уставившись в пол. Потом подняла на них взгляд, усмехнулась и спросила:

– А вы бы кого выбрали из нас двоих? Меня или сестру? Лия знала о наших отношениях… Это придавало остроты ее… чувству. – Последнюю фразу она произнесла с насмешкой. И ничего больше не добавила. Ничего вроде «Неужели вы думаете, что я могла…» или «Я не убивала!».

Уже на пороге Федор обернулся.

– Можно личный вопрос?

Нонна взглянула настороженно и кивнула.

– Давно хотел узнать… К вам приводят незнакомых больных животных, вы их осматриваете. Почему они вас не кусают?

Нонна вдруг расхохоталась. Засучила рукав халата на правой руке, и Федор увидел шрамы.

– Еще как кусают!

– Понял! – ответил Федор. – Спасибо.

– Ну и личность! – сказал Коля уже на улице. – Аж мороз по коже от одного взгляда. Такая запросто отправит на тот свет! Просто удивительно, что ее кусают. Она сама кого хочешь…

– Да, – не сразу ответил Федор Алексеев, задумчиво глядя на Колю. – Личность…

– Удовиченко… тоже! На что польстился!

– Ты не прав, Коля. Это… личность, понимаешь? Личность! Воительница. Амазонка. А твоя Лия… хороша только для гарема.

– Амазонка! Романтик ты наш! Мотив-то у нее был. И в травках понимает… Что она тут понаписала? – Он достал из папки листок с названиями трав.