Свой, чужой, родной

— Я думаю, тезка здесь ни при чем. Свалил отсюда и думать забыл о Родине. Если честно, у меня адвокат на подозрении.

— Адвокаты — они такие, — кивнул Валька с ухмылкой.

— Оказывается, он работал на Ковтуна, — продолжила я. — То есть имел непосредственное отношение к истории с похищением. Он даже с Ковтуном на опознание ходил.

— Очень интересно…

— О Шмакове я ему рассказала, — покаянно продолжила я. — Надеялась, что он обратится в полицию как законный представитель Могилевской и вся эта афера наконец-то выйдет наружу.

— И той же ночью дом сгорел?

Я пожала плечами, а Валька сказал без перехода:

— Я хочу заняться с тобой любовью.

Спокойно сказал, без нажима. Без намека на просительную интонацию, которой бы, наверное, все испортил.

Чего-то подобного я подсознательно ждала, но все равно была не готова. Чуть отодвинулась назад, убирая со стола руки, но он успел накрыть их своими. Мы смотрели друг другу в глаза, и я пыталась понять, что должна ответить.

— Для меня это… не просто так… — с трудом произнесла я.

— Для меня тоже, — кивнул он и резко поднялся, так и не выпустив моих рук.

Я вскочила, и мы вцепились друг в друга губами, руками, всем телом с такой отчаянной страстью, точно от этого зависела наша жизнь. Мы очень спешили, что только мешало: пуговицы не желали расстегиваться, крючки держались насмерть. По дороге к кровати дважды едва не упали, запутавшись в одежде, и, рухнув на постель, голые, хрипло с трудом дышащие, ищущие губы друг друга, почувствовали странное освобождение, словно оторвались от земли. «Я люблю тебя», — шептала я, повторяя это все тверже, все громче, потом орала, но даже когда, задыхаясь от счастья и вновь переходя на шепот, теряла способность что-либо соображать, точно помнила: среди сказанного им, прошептанного едва слышно, среди того, что кричал или из последних сил стонал он, слова «люблю» я не слышала.

Проснулась я поздно, что неудивительно. В комнате царил полумрак. Шторы плотно задернуты, электронный будильник показывает 12.45. Вальки рядом не было, я поняла это раньше, чем открыла глаза. Села, оглядываясь в поисках своей одежды. Она была аккуратно сложена на спинке кресла. В ногах лежал огромный букет роз. Штук пятьдесят, не меньше. Я криво усмехнулась, поскольку на месте цветов предпочла бы видеть самого Вальку. Воспоминания о минувшей ночи были горько-сладкими, щедро сдобренными чувством опустошенности. Самое разумное — побыстрее уйти, раз уж его нет рядом, а вечером встретиться, как обычно, и делать вид, что ничего не случилось. Лишь мгновенный импульс, который толкнул нас друг к другу и тут же развел в разные стороны.

Я подумала, что надо бы принять ванну, но потом решила сделать это дома, на секунду представив картину: Валька торчит в подворотне напротив и с нетерпением ждет, когда я покину его квартиру. Я раздвинула шторы, быстро оделась. На обеденном столе лежала записка. «Скоро вернусь, не вздумай сбежать».

Я покачала головой, невольно улыбнувшись, и стала готовить кофе. В дверь позвонили. Это слегка удивило. Вряд ли бы Валька стал звонить.

Заглянув в дверной глазок, я увидела женщину, она смотрела прямо на меня, напряженно улыбаясь. Толком не зная, что делать, я открыла дверь.

— Ой, — женщина явно не ожидала меня увидеть, но быстро пришла в себя. — Ради бога, извините. Валентин дома?

— Вернется с минуты на минуту. Проходите, пожалуйста.

Тут я подумала: разобранная постель должна навести ее на кое-какие мысли, хорошо, что я хотя бы одеяло расправила.

— Я его квартирная хозяйка, — сказала женщина. — Ольга.

— Валентина.

— Надо же… — засмеялась она. — Вы его девушка?

— Не совсем… мы… друзья… — «которые теперь спят вместе», — мысленно съязвила я.

— Ясно. Прошу прощения, что побеспокоила… Надо было позвонить… Я просто шла мимо. Хотела взять квитанцию за свет, надо с оплатой разобраться. Разрешите?

— Да-да, конечно.

Она открыла шкаф-купе в прихожей, выдвинула нижний ящик.

— Квитанции я здесь храню, — пояснила, вроде бы чувствуя неловкость. — Вот она. Спасибо вам, извините.

— Может быть, кофе? — предложила я.

— Нет-нет, не беспокойтесь.

— Валентина ждать не будете?

— Я только за квитанцией. Все нормально? Ему все нравится?

— Вроде бы ни на что не жаловался. Давно он у вас живет?

— Несколько дней, — с удивлением ответила она.

— Я у него впервые в гостях, — выдавила улыбку я.

Вскоре выяснилось: Валька переехал сюда как раз в тот день, когда я увидела его на балконе. До этого квартира довольно долго пустовала. Подходящего жильца не было, просила хозяйка дорого, да и кого попало ей пускать не хотелось. Валька, судя по всему, произвел на нее самое благоприятное впечатление.

В который раз извинившись, она ушла, оставив в моей душе еще одну занозу. Я считала, что Валька живет здесь давно, хотя ничего конкретного по этому поводу он не говорил. А где жил раньше? Если бегал в парке, значит, где-то неподалеку.

В замке повернулся ключ, и Валька возник в прихожей, прижимая к груди бумажный пакет с провизией, судя по всему, тяжелый.

— Привет, — громко сказал он, обращаясь ко мне. — Проснулась?